Решение проблемы было к тому же невозможно без компромисса со стороны самого Миндсенти (его маловероятного отказа от публичной политической деятельности). В Будапеште ждали большего и от Ватикана – хотели, в частности, чтобы Миндсенти был освобожден от обязанностей архиепископа Эстергомского, а значит и главы венгерской католической церкви. Однако в Ватикане при всем недовольстве поведением кардинала в дни венгерских событий не торопились принять такое решение, которое в глазах мирового общественного мнения выглядело бы как неоправданная уступка режиму, установленному вследствие внешнего силового вмешательства и проводящему репрессии против своих оппонентов.
Проблема Миндсенти зашла, таким образом, в тупик. Но пользуясь изоляцией несговорчивого кардинала, режим Кадара получил полную свободу рук в осуществлении своей церковной политики. Как внутриполитические, так и внешнеполитические обстоятельства, и в том числе нежелание обострять отношения с Ватиканом, заставляли новые венгерские власти, не обладавшие в то время сколько-нибудь значительной общественной поддержкой, проводить осторожный, компромиссный курс, избегая конфронтации с миллионами верующих. В одном из программных документов кадаровского правительства – декларации, опубликованной 6 января 1957 года, говорилось об обеспечении свободы религии[191]. Государство обязалось соблюдать заключенные ранее с церквями соглашения, решать путем переговоров все возникающие спорные вопросы, обещало создать условия для беспрепятственного факультативного обучения детей основам религии. Миндсенти упоминался в документах конца 1956 – начала 1957 года как один из представителей «контрреволюционных» сил, его ноябрьское решение об освобождении от исполнения своих функций участников движения священников за мир называлось недопустимым преследованием людей за их прогрессивные политические убеждения. Вместе с тем о роли церковных институтов, «клерикальной реакции» в развязывании «контрреволюции» речь, как правило, не заходила – государство ожидало от священнослужителей встречных шагов в интересах консолидации положения в стране. Правда, в декларации от 6 января содержалась важная оговорка о том, что правительство не потерпит использования церковных организаций в антигосударственной деятельности[192].
Некоторое ужесточение в церковной политике имело место весной 1957 года, когда в партийном руководстве пришли к выводу о том, что «клерикальная реакция»,