Но вопреки ожиданиям Всеволода, новгородцы покорно приняли внука киевского князя, не сочли за бесчестие. А кое-кто из мужей увидел в том выгоду: Мстислав зело молод, а потому новгородцам надо потщиться и вскормить его в своих обычаях. К тому же, Мстислав отпрыск кровей византийских императоров, а отец его, конечно же, унаследует киевский стол.
А пока Владимир Мономах по воле отца устанавливает ряд то в Волынской земле, то в Смоленской. В Чернигове появляется редко и на краткое время. Вот и теперь он гонится за строптивым Всеславом, князем полоцким. Походя, пришлось спалить Минск, уничтожая всё живое в округе.
До ростовских ли чаяний сейчас князьям? Рязань, Муром, Ростов – места дикие, половцы туда не ходят. Живут там славяне в мире с кривичами, вятичами, с мерей, не горит же у них земля под ногами, подождут вмале, придёт и к ним княжья милость.
А на юге жертвам усобиц не видно конца. Православные тщетно ищут духовную опору. Казалось, наступили времена полной потери надежд на мир и спокойствие. Неуютно русичу на своей земле.
На изломе судеб у людей появляется страстное желание найти приют в Церкви. Человек чаще задумывается о сути бытия. Первая заступница – Пресвятая Богородица. Она, как мать, поймёт каждого неприкаянного. Христос – он высший Судия, он строг, он за всё спросит. Величие Церкви в такие времена вырастает, как на дрожжах.
Вот и в Ростовской земле владыка Исайя чуть ли не святой. К нему, как к верховному судье, идут все со своими болями и надеждами (а идти-то больше не к кому). Владыка Исайя понимает, какой островок зыбкого спокойствия находится в его духовной власти, и всеми силами окормляет паству. Он уж и сам не понимает, кто он: то ли архиерей, то ли князь в рясе. Но несёт свой крест, лишь бы Ростовская земля сохраняла покой. Потому князь Всеволод спокоен за ростовцев.
А вот в Южной Руси тревожнее. Ярославова Правда оказалась нужной лишь её создателю. Уже дети его начали писать свою Правду, расчленяя Русь на уделы. Труднее стало архиереям призывать князей Руси к братней любви.
Замысел Ивана упёрся в глухую стену тупого непонимания ростовских мужей. Такого всеобщего невегласия Кучка не ожидал. Первый разговор с вятшими мужами закончился полным провалом. Слава Богу, что не осмеяли. Давно не было так тяжко на душе. В ушах всё ещё звучал ехидный голосок боярина Мирона: «Пошто шитый золотом княжой клобук на себя примеряешь?» Вот как восприняли бояре его благие помыслы!
В свои тридцать пять лет Иван убедился (не без влияния блаженной памяти отца) в том, что успех в жизни приобретается не в сомнениях и поисках неуловимой истины, а решимостью. Однажды,