– Как можно жениха к невесте силком тащить? Что это за жизнь будет?
– Как же теперь быть нам, доченька? Что же делать?
Варвара закрыла лицо ладонями, тихо всхлипывая. Они ещё долго сидели молча. Что можно говорить, когда у каждого в душе излом и горечь?
Была у Варвары любимая тропа на берегу озера. Вот и теперь она с тихой грустью пришла сюда. Долго бродила среди белоствольной рощицы, пока багровый круг солнца не коснулся края земли. Пора!
Она не могла представить свою жизнь всеми отверженной. Одиночество?! Зачем ей такая жизнь? Сделала шаг, другой к воде. Она мысленно видела, как тёмная бездна поглощает тело, душу, мысли… И вот уже нет ничего! Пустота! О, как она сейчас ненавидела своего обманщика, презирала свою минутную слабость. С силой обняла ствол попавшейся на пути березы. Остановилась. О, как хочется отомстить обидчику!
Но, разве собственный уход из жизни, это месть? Отец не вынесет потери единственной дочери, умрёт с горя. Получается, её месть не достигнет цели, обернётся несчастьем для родного отца. Она представила полные грусти глаза отца, не подозревающего, что дочь прощается с ним. А он, который в её чреве… Там зародилась новая жизнь. Ужель ему света Божьего не увидеть? Но в злом и жестоком мире разве есть достойная жизнь? Её ждут душевные нескончаемые мучения и укоры совести. И эти страдания она «подарит» ещё не родившемуся дитя? Зачем им такое существование? Пусть лучше вечные муки ТАМ. Решительно развернулась к озеру и твёрдой поступью вошла в воду. Она уже ничего не видела и не слышала. Вот пальцы рук окунулись в прохладу озера… Вдруг, какая-то сила подхватила её, закрутила, наступил полный мрак, она, испугавшись, потеряла сознание.
Отяжелевшие веки никак не могли открыться. Варвара слышала чей-то голос, доносившийся со всех сторон, но разобрать слов не могла. «Почему так темно? Ведь ТАМ всё должно быть залито благостным светом!» – появилось из бездонной глубины её сознания. «Губами шевелит, пить просит», – разобрала, наконец, она чьи-то слова. Где она? Что с ней? Невероятным усилием она открывала веки. Вот он, свет! Но всё в тумане. Вот кто-то наклоняется к ней. «Глаза открыла» – послышалось где-то рядом, и перед ней стало проясняться лицо отца.
После этого случая Никодим стал другим. Внешне, вроде, не изменился. На лице та же приветливая улыбка, лишь во взгляде появилась грусть. Но былая доверчивость исчезла. Всю свою жизнь Никодим исповедовал покорность перед судьбой, считая и княжью власть ниспосланием Божьим. Но в последнее время стал сомневаться в своих убеждениях, ибо не достиг высот, не нажил богатства, своей податливостью, терпимостью. Нет, он не завидовал Кучке, он вообще никому не завидовал, просто понимал, что из другого он мира, из другого времени, нет у него хватки, дара к стяжательству. Есть лишь мечта – выдать дочь в богатую семью, чтоб хоть её избавить от той юдоли, коя отцу выпала.
Конечно, о таком женихе, как Иван он и не мечтал. Тем более теперь, когда Варвара впала в грех великий, чуть было не приведший к непоправимой беде.
– Это