С первого курса нас приучали к самостоятельности. Мы сами выбирали материал, какой хотели, сами режиссировали, сами играли. Это заставляло нас мыслить, ни на кого не оглядываясь, смотреть на все своими глазами, действовать без подсказки.
Может быть, это самое важное в учебном процессе – научить самостоятельно мыслить. И, безусловно, это самое важное в актерском труде. Если нет личного, тобою нажитого человеческого багажа, нет самостоятельного взгляда на творчество и жизнь, тебе не поможет никакой режиссер. Он, конечно, что-то подправит, подретуширует, но лично ты выше копииста не поднимешься. А самостоятельный актер – всегда художник.
…И мы дерзали! Играли и Гамлета, и Ричарда III, и Петруччио, и Ромео, и много кого еще из пьес зарубежных и отечественных драматургов.
Что хотели, то и играли. К чему душа лежала. Иногда были очень смешные случаи. Студент брался за категорически противопоказанную ему роль и в самый трагический момент «давал петуха» – получалась пародия. Иногда наши экзерсисы приводили педагога в восторг, иногда – в полный ужас. Б. Е. Захава мог «закрыть» отрывок. Более суровая кара неудачнику не грозила.
Кстати, система оценок была не пятибалльная: никаких «отл.», «хор.» или «неуд.». Ставился плюс или минус, причем один плюс, в каком бы восторге педагог ни был от исполнения отрывка. Просто – удача или неудача. А потом уже вместе разбирали, в чем удача, в чем неудача.
Этот метод обучения актера был хорошей подготовкой его к работе в театре. Училище как бы ставило его на рельсы, по которым ему предстояло двигаться в самостоятельную жизнь. Он ощущал под ногами не зыбкий песок, а твердую землю.
Великая беда, трагедия, быть может, целых поколений актеров, когда руководители театра, имея солидный возраст, еще вовсю выступают на сцене, оттесняя молодежь. Время, когда им придется уйти, все равно наступит, смена придет – такова природа человеческого мира. Но в этом случае молодой актер, допущенный-таки на сцену, может потерять под собой почву, будучи не готовым к самостоятельной работе, и не станет ему опорой ни обучение в училище, ни годы работы в театре, где ему мало что приходилось играть.
Когда мы, уже актерами, стали работать в театре, на сцене с большим успехом выступали М. Астангов, Н. Плотников, Н. Бубнов, Е. Алексеева, А. Орочко, Н. Русинова, Ц. Мансурова, В. Львова, возраст которых колебался от сорока пяти до пятидесяти лет. Р. Н. Симонов непрестанно вкраплял во все спектакли молодых актеров, и, когда старые мастера сходили со сцены, было кому прийти им на смену.
И вот сейчас, являясь художественным руководителем Театра им. Вахтангова, я делаю все возможное, чтобы уже третьему после нас поколению актеров дорога на сцену была открыта. Молодые органично вливаются в труппу и играют в спектаклях вместе с Ю. Яковлевым,