Женщина пожала плечами.
– В усадьбе Мельгаресов.
– Так он ее наконец купил?
– Да! И хочет воздать почести чете, о которой сейчас только и говорят.
– Эулалии де Бурбон?[15] – спросила Каридад, следившая за новостями светской жизни.
– И ее мужу, Антуану Орлеанскому… Граф намерен закатить прием на полную катушку. А кому, как ты думаешь, поступит заказ на свечи и напитки? – Флоренсио поклонился. – Вашему покорному слуге.
– У нас недостаточно свечей для такого огромного дома. И не думаю, что запаса бочонков…
– Это я и сам знаю. С утра пораньше отправлюсь в порт.
Сесилия стала накрывать на стол.
– К тебе приходил Торквато.
– Сюда?
– Он в ярости.
– Ох уж этот негр! Он прислал мне уже несколько записок. Не думал, что у него хватит духу явиться сюда.
– Ты должен быть осторожен.
– Торквато – болтун. Он ничего не сделает.
– Мне страшно.
– Не думай об этом. – Флоренсио прожевал кусок хлеба. – Что-то еще было?
– Да, приходила одна женщина, заказала пять дюжин кусков мыла…
– Донья Сеси. Она всегда покупает одно и то же.
– Зачем ей столько мыла? У нее что – прачечная?
– А как там наша Мечита? – спросил Флоренсио совсем о другом.
Каридад забыла про свой вопрос и начала рассказывать о достижениях дочери, которая знает уже почти все буквы. Мать не могла научить девочку многому, однако и этого было достаточно, чтобы Мерседес начала разбирать первые слова.
Праздник у графа стал одним из самых значительных городских событий. Роскошь убранства, разодетая прислуга, изысканность яств – все то, что придает размах подобному мероприятию, было учтено вплоть до мельчайших деталей. И не напрасно: ведь чествовали двух особ королевской крови. Позже принцесса де Бурбон запишет в секретном дневнике: «Праздник, который устроили в мою честь граф и графиня де Фернандина, по-настоящему впечатлил меня своей утонченностью и пышностью, все было куда более изысканно, чем в Мадриде». А потом принцесса вспоминала, как познакомилась с обоими супругами еще в детстве, в доме своей матери, ведь они были частыми гостями в королевском дворце. Особое впечатление произвела на принцессу красота креолок: «Мне доводилось слышать, как восхваляют прелести кубинок, их горделивую стать, элегантность и, конечно, их нежность, однако реальность превзошла все, что я себе воображала».
Окруженная всей этой роскошью принцесса, возможно, не обратила внимания на сотни свечей, горевших даже в самых дальних комнатах и коридорах усадьбы. Но Флоренсио, прежде чем уехать домой, проверил, как все обустроено. С парадной лестницы открывался вид на многоцветное мерцание витражей. Портал с циклопическими колоннами весь сверкал, как будто сам камень вдруг сделался прозрачным… Принцесса, быть может, не отметила и качество сидра и вин, которые помогли еще сильнее зарумянить розовые щечки гаванок, с удовольствием опустошавших кувшины.
Флоренсио