– Отлично понимаю. Еще минуту назад тебе было так комфортно и спокойно в своей коробке, а тут появился некий дядька в костюме и кидает лошадиные предъявы. Но, поверь, если будешь продолжать ломаться – бравым воякой тебе уже не стать.
– Мужчина, вы что, плохо слышите? – с неуверенностью в голосе продолжал дежурный. – Здесь никого нет. Только я, дежурный. Сегодня же праздник, никто не работает.
– Не работает? – удивился Шиповски, – а в праздники закон не нарушается?
Дежурный озадаченно поерзал.
– Патрули на улицах есть. Порядок и закон охраняется, – чуть ли не с гордостью ответил. Шиповски едва подавил улыбку. – И вообще – я не уполномочен. Приходите после праздников.
– Это послезавтра? – уточнил.
– Так точно. Послезавтра.
– Послушай, моя дочь исчезла. Почти сутки ее не могут найти. А ты мне предлагаешь прийти послезавтра?
– Я уверен, полиция принимает соответствующие меры. Не беспокойтесь, ваша дочь будет найдена.
– Ладно, – успокоил себя Шиповски, – мне нужно поговорить с начальником. Но сказать, где он живет, ты не… – наигранно замер и наставил указательные пальцы на дежурного.
– Не уполномочен, – злобно закончил дежурный.
– Умница! Каких бравых блюстителей выучивают в этой стране. Далеко пойдешь, – подмигнул, уходя, – может скоро разрешат пастись вокруг управления, травку щипать, брюшко на солнышке греть.
Выйдя на улицу, мимоходом заметил, что совсем стемнело. Точечно зажглись фонари, обдавая вокруг себя привычным тусклым оранжевым светом.
Он вернулся к площади. Людей, праздно и беспечно шатающихся по окрестностям, будто даже прибавилось. Взор привлекала зычно притарахтевшая «копейка», что остановилась возле магазина. С нее вывалилось несколько человек – веселых, поддатых, громких и задиристых. Одного отправили в магазин, остальные ржали возле машины. Как между прочим лапали притесавшуюся девицу, та визжала и для виду отбрыкивалась.
Устало зевнув, Шиповски присел на скамейку, закурил.
Глянул на телефон, рассеяно покрутил в руке. Звонить не хотелось, ведь если б уже нашлась, то позвонили б сами. Захотелось вернуться в свой мир – заткнув уши любимой музыкой – но привлек внимание паренек. Он сидел рядом на бордюре, что-то бубнел себе под нос и терзал кубик Рубика. На нем были драные джинсы, неопределенно серая футболка, в пятнах и дырках. Смуглый, будто обмазанный йодом, стриженный коротко, но с замысловатой тонкой косичкой, свисающей с затылка.
Какой-нибудь юродивый, местный дурачок, не иначе.
Заметив Шиповски, стал ему показывать кубик Рубика. От него пахло давно немытым телом.
– Сложная штука, епатий коловрат, – гнусаво пожаловался.
– Однозначно, – закивал Шиповски, – кого хочешь сломает.
– Тут ведь как задумано, – принялся рассказывать дурачок, воодушевленный, что на него обратили внимание, – каждый квадратик со своим цветом. Нужно скрутить, чтоб любая сторона кубика была одного цвета. Не могу разобраться. Кручу