И однажды сын, бегая у колодца, спросил:
– Папа, а о чём ты мечтал, когда этот дубок здесь сажал?
– О чём? Ясно о чём, – улыбнулся отец. – Думал: вот посажу я в твою честь здесь дерево – не простое обычное дерево, а могучий дуб, – чтобы рос ты таким же могучим и тыщу лет, как живут и дубы.
– Целых тысячу? – удивился сын.
– Целых тысячу! – подтвердил отец.
– Хорошо, – согласился сын.
«Хорошо бы», – подумал отец…
Время шло. Сын взрослел. Дубок – тоже. К семи годам перегнал он названного братца.
А раз, поздней осенью, на Покров привела Алексея дороженька на лесной деревенский пруд. Захотелось ему перед близкими вьюгами да метелями набрать крепеньких рыжиков, чтоб потом по зиме, подцепляя на вилку душистые, изумрудно-оранжевые, как осенний лес, пятачки, было чем вспомнить славное и красивое это время.
На том же пруду мужики из соседней деревни решили добыть себе на зиму пару вёдер упитанных желтобоких лесных карасей да линей.
У костра разговор как-то само собой с обсуждения добытого перешёл к окружению, средь которого это добытое произросло – елям, пихтам и прочим деревьям, всё более уступающим место слабому березняку.
– Вот хорошее тоже дерево дуб или этот же вяз, только мало их нынче в нашем лесу, – приступил к своему Алексей.
Он никак не мог выбрать момент, чтоб похвастаться своим сыном, сравнявшим его с остальным мужским обществом. Похвалиться: что вот посадил он в честь сына рождённого дуб, и растут они наперешибку. Что у сына сейчас уже как у взрослого мужика сил в руках, и усы. И дубок тоже не подкачал: обошёл в своем росте черёмуху, заслоняющую поначалу свет, распрямил свои плечи. А нынешней осенью уже выглянул и над домом – не терпится, видимо, посмотреть на большой окружающий мир…
– Не сажают дубы! – неожиданно перебил его старший из рыбаков. – Не положено!..
– Почему это вдруг? – удивленно спросил Алексей.
– Говорят тебе: не положено! – повторил вновь мужик. Если кто дуб посадит, то, как станет ствол дерева толще, чем шея у посадившего человека, так тот и умрёт.
– Чушь какая-то, – произнёс Алексей.
– Чушь не чушь, а вот так говорят…
Посидели ещё, покалякали о том, сём, и расстались…
Нельзя сказать, чтобы сильно запомнился Алексею случившийся разговор. А всё ж изредка с той поры на дубок и посмотрит: как будто бы смеряет толщину своей шеи с его стволом. Тут же и обругает себя: дескать, будешь так меряться да бояться, тогда обязательно заболеешь, на что и рассчитана эта присказка – запугать да внушить человеку болезнь иль