– Хорошо, – вынужденно согласился следователь. – Через пять минут собираемся. Конвой!
Дверь отворилась, и в помещение вошли трое парней в милицейской форме. На Пашу надели наручники, вывели в соседнюю комнату.
Почти через час началась очная ставка. Паша гундосил про то, как его, безвинного человека, милиция привезла в ближайший лес.
– На этом месте подробнее, пожалуйста, – требовал Вялов. – Привезли, значит, в лес… В какой, если не секрет? И что было дальше?
– Стали унижать мое мужское достоинство, – продолжал Паша. – Что я как бы гомик… Типа, до сих пор не женат…
– Вот оно что, – ухмылялся Вялов. – Гномик?
– Гомик, – поправил Паша. – В том смысле, что голубой.
– Понимаю. Продолжайте…
И Паша продолжил. По его показаниям выходило, что потом его опустили в снегу на четыре конечности и заставили нюхать дорогу.
Следователь качал головой.
– Для чего дорогу-то? – серьезно спрашивал он.
– Вроде, вместо овчарки, – пояснил Коньков.
– Этот момент понятен, хотя раньше вы говорили немного иначе. Вас поставили к стенке и хотели расстрелять за неповиновение.
– Это уж как бы позже, потому что сначала с меня просили бабок – я ведь предприниматель. У меня коттедж, и всем кажется, что на таких, как я, можно нажиться…
С грехом пополам Паша обрисовал картину посещения леса и, наконец, приступил к описанию преступления. Тут у него вообще все гладко вышло. Тем более что ничего придумывать особо не приходилось. Поняв, что вырваться из милицейских уз ему не удастся, Паша открыл стрельбу. Выходило, что перед этим ему грозили гестаповские застенки – с пыточной камерой, средневековой дыбой и другими инструментами для членовредительства, включая «испанский сапог», а также тиски, надеваемые на голову.
После Пашиных показаний мне предложили задать ему вопрос. И я спросил у фантаста, где находится тот лес, в который его возили на «поправку» здоровья.
– Кажись, это было за Майской горой. – Паша напряг лицо. – Точно. Именно там, потому что мы ехали через переезд, и я его запомнил. Потом повернули вверх – мимо моего коттеджа.
– А куда именно? Налево или направо? – спросил следователь.
– Налево.
– Но там же строения.
– Если оттуда ехать, то будет налево, – крутил Биатлонист.
– И сколько вы там находились? – снова спросил я.
– Около часа, – уверенно ответил Паша.
Это походило на дурной спектакль. Главный герой и его режиссеры никуда не годились. Мои показания были иными, включая момент стрельбы. И это совпадало по времени.
Как бы то ни было, адвокаты битый час мусолили тему поездки в лес, с серьезным видом задавая поочередно то мне, то Конькову одни и те же вопросы. Это походило на выкручивание рук. Вялов терпел до тех пор, пока один из них вдруг не заявил,