После бала. Энтон Дисклофани

из рук этот поезд аж с декабря, когда родители Рэя подарили его ему на Рождество. Родители Рэя – добрые люди, но преданы были его сестре, Дэбби, которая жила в Талсе со своими четырьмя детьми, каждый был старше другого всего на год, и чем младше, тем более светловолосый. Мы виделись с ними всего раз в год, на Рождество. Я никогда не была у Дэбби дома, но в моем представлении он был таким же скучным и идеальным, как и сама Дэбби. Изначально было понятно, что Бьюкенены-старшие посвятят себя Дэбби, а не Рэю и уж тем более, разумеется, не мне. Они следовали старому доброму правилу: после свадьбы дочки оставались верными матерям, в то время как сыновья посвящали себя женам.

      Нас ждал коктейль в хромовом шейкере, а также блюдце с крекерами, солеными огурцами и сыром. У меня был новый коктейльный набор от Рассела Райта[2], низкие стаканы которого украшали рубиновые и золотистые узоры, но я не стала доставать его для Дарлин, а поставила обычный набор – решила не выделываться. Хотя Дарлин, в отличие от Джоан, наверняка оценила бы тот, модный.

      Я встретила Дарлин у входа, и вот она сидит передо мной. На ней узкие белые капри и белая блуза без рукавов; ее маленькие глаза-бусинки щедро подведены темной пудрой, а щеки подкрашены румянами. Я никогда не видела Дарлин без макияжа. Она относилась к тем женщинам, которые по утрам, пока их мужья спали, первым делом наносили макияж.

      Внезапно она стала меня раздражать. Я кивками отвечала на ее бессмысленную болтовню о Клубе садоводов, о разводе, который реял над ее браком, и попивала свой коктейль. Я немного передержала джин во рту и проглотила его, когда во рту начало жечь.

      – Ну так что, Дарлин, – спросила я, – есть новости?

      Она очертила пальцем ободок стакана.

      – Что ж. – Она сделала глоток коктейля, желая продлить паузу. – В воскресенье, после обеда, был замечен мужчина, покидающий дом Джоан. – Она подняла бровь и не смогла сдержать улыбку.

      – Правда? – Я попыталась скрыть свой шок.

      Джоан никогда не водила к себе мужчин. Она сама ходила к мужчинам. И если это был тот мужчина из «Трилистника», то получается, что она не просто привела его домой – она, как я быстро прикинула, пробыла с ним более трех дней.

      Я попыталась успокоиться. Я осмотрела свою гостиную: оранжево-белый фон, синие вкрапления. Умеренно, современно. Никаких напоминаний о доме моей мамы: ни вычурных викторианских диванов и шкафов, ни темных скучных цветов. Ни ощущения, что ты живешь в чужом доме, в чужом времени.

      Такой и должна быть комната – новой, свежей и совершенно ненавязчивой. Я работала над ней с дизайнером перед тем, как мы здесь поселились. Это была самая светлая комната, самая солнечная, самая позитивная. Я ее обожала. Рэй носил меня на руках от порога нашей спальни до гостиной, как молодую невесту. Впервые в жизни я чувствовала себя дома. Этот дом был моим, а не Джоан и не моей мамы.

      Я заметила, что Дарлин смотрит на меня; у нее заканчивался коктейль. Следовало из вежливости подлить ей еще.

      Я наклонилась к ней и