– Глаза синие, почему? – допытывался я. – Так у молдаван принято?
– Вот ты – белобрысый, а глаза – карие, бабушкины. Тут уж как получится, – смеялась моя замечательная мама.
Мужчины заходили в дом. Илия вздыхал, рано ложился спать. Ночью часто вставал, курил, а утром извинялся, что он такой беспокойный «жилец».
Взрослые уходили на работу, а я всё думал про Илию. Какой он сильный, но грустный.
Грустный богатырь.
Тогда я решил, что, наверное, все молдаване грустные.
Вечером Илия приносил зелень, цыплёнка, пёструю фасоль, морковь, лук, перец, томатную пасту, сметану и квас в стеклянной банке. Из авоськи вываливалась эта красота, а на кухне можно было изойти слюной от пряных ароматов.
Отдельно он варил цыплёнка и фасоль. Чистил картофель, резал дольками. Строгал морковь, лук, корни петрушки и сельдерея соломкой. Обжаривал в томатной пасте, сгребал в бульон. Прибавлял ещё что-то, смеялся и говорил, что после леуштяны за уши не оттащить от чорбы, и наливал неожиданно квас, хотя мама только окрошку делала с квасом.
Клали по желанию сметану, а мужчины острый, красный перчик и улыбались, как будто готовились прыгнуть в опасную реку.
Мама всё время порывалась помочь Илии.
– Разве ж можно такою сюрёзноя дела довирять жэнщина! – утирал со лба обильный пот, улыбался.
Готовка занимала много времени, мне становилось невтерпеж, я незаметно макал в острую томатную пасту кусочки хлеба, за что изгонялся с кухни.
Илия открывал золотистое вино, разливал.
– За понимание между народами! – грустно улыбался, вертел в руках зелёную бутылку. – Вот и потерпел я – фетяско!
Вино называлось «Фетяска».
– Всё наладится! – говорила мама. – Милые ссорятся, только тешатся!
Илия в сомнении кивал головой, выпивал.
Потом они сидели с отцом на крыльце, курили.
– С красивой женщиною трудно, – говорил Илия отцу, – она не может этово понимать. Вот ей как-то всё просто… но ты же знаешь, что я этое не терплю! Вот этое вот – смех… какой-то такой… при других мужчины. Вроде журчит ласково, а как-то обидно! Я ей муж! Рядом.
– С женщинами нельзя успокаиваться, – отвечал отец, – с ними всегда не просто. И всё время надо доказывать, что ты достоин быть рядом. И чем дольше живёшь, тем чаще это надо делать. Вот такие они – женщины!
Илия кивал головой. Он был моложе отца.
– Это же ненормально – так ревновать! – тихо говорила мама перед сном отцу.
– Южанин! – соглашался отец. – Темперамент.
– А Нина Курлаева? – возражала мама. – Одни русаки до двадцать пятого колена! Алёшка её ревнует практически ко всему, что попадается на глаза!
– Там – есть за что! – вздыхал отец.
Алексей Курлаев, зять нашего соседа, плотника Семёна Брянцева, возвращался домой после долгой отсидки, хватал первое, что попадалось под руку, бегал за женой. Потом они мирились. Нина ходила улыбчивая и беременная. Неожиданно появлялся кто-то