– Ты врала? – спросила Катрин.
– Что? Нет!.. Может быть… Не врала, но…
Мне казалось, что меня застукали со спущенными штанами.
– Это нормально, – сказал Никола.
– Да?
– Я одному из моих психотерапевтов не сказала ни слова правды за год, – вырвалось признание у Катрин.
– А вот это уже не нормально.
Я рассмеялась.
– Это было так интересно, – добавила Катрин, не обращая внимания на Никола. – Я создала образ страдающей навязчивыми страхами…
Мы с Никола переглянулись. «Создала»? «Образ»? Катрин лишь шлепнула своего кузена по бедру и продолжала.
– Настоящими страхами, – уточнила она. – Это как если бы я могла раздуть все мои тревоги, все сомнения, довести их до предела…
– Ай-яй-яй…
Эмилио вытаращил глаза с таким испуганным видом, что я засмеялась. Катрин, исследующая границы своих страхов, – в этом и впрямь было что-то пугающее.
– Как актриса, я это сделала просто гениально!
– Страхи – это одно из достоинств Катрин, – вступил Никола. Катрин дала ему увесистого пинка в колено, а Эмилио на диване согнулся от смеха.
– Я не совсем врала, – объяснила я. – Просто есть вещи, которые…
– Черт, Жен, не торопись, на это нужно время.
– Может быть… Это смешно, потому что какая-то часть меня боится стать…
– Женщиной, которая через слово вставляет «мой психотерапевт»?
– Да, и потом… – Я бросила виноватый взгляд на Катрин. – Такой женщиной, каких мы ненавидим… функциональной и уравновешенной.
– Об этом я бы особо не беспокоилась, киска. – Она лукаво подмигнула мне.
– Вот только что, на улице… я стала задавать себе так много, ну так много вопросов, просто о-бал-деть! Можно было бы сдвинуть танк на той энергии, что я потратила впустую. Психологиня меня предупреждала, но…
– Да, в первое время возникает что-то вроде синдрома Туретта[34], – кивнул Никола. – В моем случае мы изрядно поработали над тем, что я слишком многое держу в себе…
Он осекся, увидев, что мы с Катрин смотрим на него, скрестив на груди руки, с откровенной насмешкой. Никола нечасто говорил об этих вещах и еще реже в таких выражениях.
– …По очевидным причинам, – продолжал он, наставив на нас указующий перст. – Как бы то ни было, когда я начал раскрываться, это был… Туретт. Чего только из меня не поперло.
– Что правда, то правда, – подтвердила Катрин.
– И как, утряслось? – спросила я.
– Эй, – поднял палец Никола. – Разве я не образец сдержанности?
Так мы проговорили добрую часть вечера, поедая тамалес, приготовленные Эмилио и Катрин. Я больше не задавала себе вопросов, и мне было хорошо – метод «потребление алкоголя и вопли с друзьями» был на данный момент куда менее затратным и более приятным, чем метод «самоанализ и здравомыслие».
Я все-таки не сказала им о вдруг накатившем желании поделиться с Флорианом впечатлениями от визита к психотерапевту.