Но предприниматели повели себя не так, как предписывали им передовые либеральные теории. Обрушением не очень комфортного, но привычного порядка вещей бизнес оказался больше напуганным, чем обрадованным. Пугала неопределенность. Если сегодня возможным оказалось прекращение взяток, то что может произойти завтра? Может деньги отменят, может ГУЛАГ введут. Тут впору не о социальной ответственности думать, не инвестициями заниматься, а выводить средства в ликвидность и приготовиться удрать из «этой страны». Легкие на подъем предприниматели стали всеми способами демонстрировать ухудшение своего положения и потихоньку сворачиваться. Другие, осторожные показывали вчерашним партнерам-чиновникам всяческие невзяточные знаки внимания, подчеркивая свое огорчение невозможностью делиться, а предназначенные для взяток деньги откладывали в коробки, кубышки или банковские ячейки. Это вполне удавалось, сладкие парочки «чиновник-бизнесмен» платонически созерцали банки-коробки и банковские ячейки. Но стоило чиновнику попытаться потрогать деньги, как они исчезали.
Впрочем, нашлись среди предпринимателей оптимисты, необдуманно выказавшие радость. Они попробовали поступать именно так, как им предписывала либеральная экономическая теория – стали пытаться решать вопросы по закону. И кое у кого на первых порах даже получалось. Вчерашние взяткодатели быстро вошли во вкус, публично и бурно злорадствовали над вчерашними партнерами или хозяевами, делились направо и налево своими планами по поводу возросших доходов. Некоторые услужливые президенту дураки-журналисты стали всячески пропагандировать их передовой опыт на ведущих телеканалах.
Агрессивность бюрократии усилилась: ничем иным, как чужим пиром во время своей чумы назвать сие было нельзя. Независимо от того, что планировалось: повышение социальной ответственности, инвестиции в производство или покупка виллы на Лазурном берегу, бюрократия восприняла поведение предпринимателей-оптимистов как вызывающее. И чуть потерявшая к весне энергию агрессия бюрократии пошла на подъем, теперь не распыляясь на всех, кто не дает, а сосредотачиваясь на предпринимателях.
Через месяц-два открытой и навязчивой радости бизнесменов и журналистов по поводу нотката обездоленные большие начальники и мелкие клерки, пархатые коррупционеры и еще лишь мечтавший о подношениях молодняк испытывали одно и тоже: вот суки, мы вам покажем, будет вам инновация в инвестицию. И показывали.
К этому времени ноткат уже сильно изменил страну. Пробки на дорогах уже растаяли окончательно, а автомобили, особенно престижные, подешевели. Автомобильная общественность, ранее единая в идейном противостоянии ГИБДД, раскололась. Меньшая, самая непримиримая часть опять требовала либерализации: пересмотра