– Аня, соберись. – Голос его звучал строго. – Я понимаю, очень много всего случилось, но сейчас не время, ты поняла меня? Мы сейчас соберем вещи, сядем по машинам и уедем отсюда, и все будет хорошо, но в соседнем поселке – ты видишь дым? – творится черт знает что, и нам сейчас нельзя тратить время на то, чтобы утешать тебя из-за такой мелочи, как это несчастное сломанное дерево. Нам еще нужно слить из Нивы бензин, и я не хочу делать это на дороге, привлекая внимание соседей и бог знает кого еще. Ты слышишь, Аня? Посмотри на меня. – Я подняла на него глаза. – Не вздумай реветь. У нас впереди очень непростая пара дней, дорога длинная, и может случиться все, что угодно. Сейчас ты мне нужна спокойная и собранная, иди лучше, проследи, чтобы мы взяли все, что нужно. А когда доберемся до места, я тебе обещаю – мы сядем с тобой и как следует поплачем обо всем. Договорились?
– Договорились, – сказала я, и сама удивилась тому, как тонко, по-детски прозвучал мой голос. Он сунул руку в карман, выудил пачку своей ужасной «Явы» и протянул мне:
– На, возьми. Выкури сигаретку, успокойся и возвращайся в дом. Там две бабы с детьми, которых надо организовать. Пусть накормят детей, тепло их оденут, и вообще посмотри, мужики хреново собирают вещи, наверняка мы что-нибудь забыли, – тут он отвернулся и пошел к воротам, крича Лёне:
– Давай, Леонид, открывай багажник, посмотрим, что ты там набрал, – а я, морщась, курила его резкую, пахучую сигарету и смотрела, как плавно открывается багажник Лендкрузера, и трое мужчин, от которых зависит судьба всех, кто находится сейчас в этом доме, заглядывают внутрь, изучая его содержимое. Докурив, я отбросила окурок в снег под ногами и вернулась в дом.
В гостиной никого не было. Я нашла их в кухне: Иру возле плиты, Марину за кухонным столом, с молчаливой девочкой на коленях, и рядом с ними, на стуле – смирно сидящего мальчика. Подходя, я слышала голоса, но стоило мне войти, все замолчали. Не оборачиваясь, Ира сказала:
– Ты не против? Я варю детям кашу, им надо поесть как следует перед дорогой.
– Конечно. – ответила я. – Там есть сыр и колбаса, может быть, нарежешь бутербродов? И яичницу можно поджарить. Нам всем нужно поесть.
Она не ответила и не сдвинулась с места, продолжая помешивать кашу, и тогда я прошла к холодильнику,