Не знаю, насколько Мишка Майзельс был прав, сказав однажды: «Если бы Палыч, тогда начал за тобой бегать, как Климов, то ты бы его быстренько бросила».
С каждым годом я все больше уверяюсь, что мы с Палычем очень похожи друг на друга, почти как две капли воды. Он появляется тогда, когда я уже не жду, и с порога бросает что-то типа: «На кого ты меня променяла?! Я тебе больше не снюсь?!»
А я когда, иногда от скуки звоню своим бывшим друзьям, всегда начинаю с того: «Ты еще не женился?! Все меня ждешь?!» Мы как паучки и сущность наша паучья. Сплели когда-то себе крепкие сети, поймали в них чьи-то души и стали ждать. Погибнут они в наших сетях или нет. И если кто-то пытается освободиться, мы не можем просто так отпустить. И не по тому, что голодны, просто это не в наших правилах что-то терять. Пусть мы даже лопнем от переедания, все равно не ослабим путы. Так наши сети устроены, чем больше их дергать, тем сильнее они душат. И жертвам не вырваться. Они нужны нам, как «НЗ», на всякий случай, а вдруг понадобятся, и стоит только дернуть за ниточку и все в твоих руках или вернее лапах.
Мы всегда ищем лучшее, а когда не находим, то тогда и пользуем свой «НЗ».
Смешно, как я незаметно для себя стала и паучком и мухой, хотя возможно в этом и есть двойственность моей натуры: быть госпожой и рабой одновременно. Что-то здесь попахивает садомазохизмом. Ну, скорее всего люди так и живут, постоянно кем-то, командуя и кому-то подчиняясь. Жизнь – это сплошной садомазохизм! Мы черпаем силы и страдаем, унижая кого-то, и блаженно упиваемся своими собственными страданиями. Мне было жаль Климова, но я не могла не мучить его, я мстила ему за того, что не могу отпустить его, а вдруг у меня с Палычем ничего не получилась бы, а мой «НЗ» оказался бы пуст. А он любил меня и прощал любые мои капризы и издевки. И чем больше прощал, тем сильнее меня это злило, и все более изощренными становились пытки. Я представляю, какие адовы муки переносила его душа, но оставалась чистой. У любви, у Великой любви есть потрясающее свойство – очищать души. Я виновата перед ним, но одновременно я считала его виновником в моих несчастьях: что из-за жалости к нему, я не смогла стать свободной для другого. А когда я, наконец, освободилась – время было упущено. Я вдруг обнаружила, что произошло именно то, чего я всегда боялась – я осталась одна в центре своей паутины. Как бывает иногда страшно оставаться