– «У тебя из этой глупости ничего не получиться!»
А когда мы приехали на Художников то, стоя у лифта, я продолжала, и все ни как не могла остановиться. Он молча слушал, думая о чем-то своем, и вдруг перебил мои тирады, словами: «А поцеловать-то тебя можно?». Я на мгновение потеряла дар речи, он повернул меня к себе, приподнял к потолку, что моя голова, чуть не коснулась лампочки. Потом медленно опустил и поцеловал так нежно, как будто это был наш последний поцелуй. Мы еще долго целовались. Он шептал мне на ушко слова популярной тогда песенки группы «Браво»: «Мне хорошо рядом с тобой…» Как мне было тепло рядом с ним, тепло в этом мрачном зимнем подъезде. Но меня неотступно преследовала мысль, что я, принадлежащая другому человеку, и я все же ворую чужое счастье. А счастье то я действительно своровала, только у себя и у Палыча. Я всегда знала, что когда-нибудь расстанусь с Климовым, но почему-то решила, что сейчас еще слишком рано. А наличие, самого этого, выбора между двумя мужчинами нервировало меня еще больше. Я была ужасной эгоисткой и собственницей – ни как не могла понять – почему надо вообще что-то терять, почему нельзя иметь все сразу?! И интуитивно чувствуя, что нельзя – я бесилась, сходила с ума, и в эти минуты мне хотелось потерять все. Пусть все исчезнут, оставят меня в покое, пусть не будет выбора. И я не могла удержать себя, я жаждала испортить все, в еще только зарождавшихся отношениях, все погубить, только чтобы не выбирать. Потому что я боялась, что я как всегда сделаю неправильно – я выбрала бы Климова, более надежного, проверенного временем, любящего меня до самозабвения, прощающего мне все обиды и боль. Может именно в этот момент я и, не подозревая об этом, сделала свой пресловутый выбор…
Я опять начала говорить, что нам нужно расстаться. Алешка, взглянул мне в глаза, выкрикнул: «Прощай!», и бросился вниз по черной лестнице. Я замерла, мир умер в это мгновение. Я поняла, что я натворила – я потеряла его навсегда. Стены, наверное, трещали от моего рева. Первый раз я плакала об Алешке. Он так быстро убежал, он не вернется больше никогда. Медленно повернувшись к двери, я нажала кнопку звонка. Слезы текли рекой, рыдания сжимали горло… Зачем мне нужно страдать самой и мучить других, зачем? Нет, я не умею иначе. Все моя жизнь – поиск острых ощущений и упоение от душевных мук. Я предала любовь, предала в тот момент, когда начала играть ей, как котенок играет тряпичным бантиком. Конечно, я успела вытереть слезы до того, как мне открыли дверь, конечно, я прекрасно, с аппетитом поужинала (вот чего я точно никогда не теряла, так это аппетит) и спокойно легла спать. Но встала рано. Встать в 9 утра в воскресенье – для меня это нонсенс! У меня уже созрел план, как исправить ситуацию. Я знала, что парни встречаются сегодня у Белого в 11 часов, я уже собралась ехать на Полтавскую, 12 кв.17, но передумала. У меня, было, достаточно времени перехватить Палыча с Юркой в общаге. Схватив яблоко, я вылетела из дома, села на 21 троллейбус