Ему не сразу удалось рассмотреть все детали комнаты, потому что от неожиданности у него захватило дух. Стены этой маленькой комнаты были сплошь увешаны самыми разнообразными предметами.
Здесь были фотографии, вышивки, дорогие персидские ковры, русские иконы, сабли с украшенными драгоценными камнями рукоятками и всякие безделушки, имеющие, пожалуй, лишь некую сентиментальную ценность.
В камине горели поленья. Возле него на двух огромных креслах лежали кошки: три голубые персидские, сиамский котенок, рвавший когтями одну из подушек, и рыжая полосатая.
Но хозяйка была еще более удивительной, чем сама комната.
Магда Леншовски весила никак не меньше двадцати стоунов[1] – этакая огромная гора мяса. Было удивительно, что эта женщина вообще могла двигаться, и просто невероятно, что она двигалась с поразительным проворством и быстротой.
Гектор изумленно уставился на нее, ломая голову над тем, какие железы работали слишком быстро или слишком медленно в ее громадном теле.
У нее были темные волосы, разобранные на прямой пробор и зачесанные на уши. В ушах висели огромные серьги из золота с не слишком аккуратно вставленными рубинами.
Плечи покрывала удивительная шаль с яркой вышивкой. Эта женщина вовсе была не уродлива. Наверняка когда-то у нее были очень красивые глаза – они и сейчас ярко сияли под прямыми тонкими бровями.
Завидев Карлотту, женщина поднялась на ноги.
– Золотце мое, ангелочек, с тобой приключилась беда!
– Я подвернула лодыжку, – ответила Карлотта. – К счастью, это всего лишь растяжение.
Она крепко держалась за руку Гектора. Он взглянул на Карлотту и тут же подумал, что она просто красавица.
Девушка сняла свою шляпку, и ее темные волнистые волосы тугими локонами упали на плечи.
У нее была ослепительно-белая кожа, а темные глаза ярко сияли.
Стройная фигура отличалась невероятным изяществом, и он решил, что есть в этой девушке некая странная, таинственная чувственность.
«Прямо экзотическая, – подумалось ему, – и самая шикарная из всех, кого я только видел».
Прежде чем сесть, Карлотта сняла пальто.
На ней было простое черное платье без всяких украшений. Гектору показалось, что ей больше бы подошли отороченные соболями шелка и бриллианты.
В Карлотте было что-то роскошное, и, глядя на нее, он заметил, что ей присуща особенная элегантность.
«Как она мила», – подумал он и чуть было не произнес эти слова вслух.
Толстуха Магда что-то воскликнула своим глубоким голосом, а Карлотта весело рассказывала о происшествии – о том, как Гектор ее спас, когда ее чуть было не затоптали до смерти! В ее повествовании это событие ожило и засверкало яркими красками.
От ее рассказа Гектор почувствовал себя так, словно принял участие в каком-то невероятном приключении.
Он забинтовал лодыжку Карлотты, как только ему удалось убедить женщин, что это необходимо сделать немедленно. Когда он закончил,