Элис улыбалась и Малькольм продолжил, засовывая руки в карманы джинс.
– Ну не знаю… куда-нибудь в кино или там пиццу поесть…
Элис продолжала молчать.
– Если ты не любишь пиццу, мы можем поесть суши, или пасту, я даже сам классно готовлю, можно посидеть в моем ресторане…
Элис рассмеялась.
– В твоём ресторане?
– Ну в смысле, я работаю в ресторане поваром и могу приготовить нам что-нибудь.
– Круто, – коротко обронила Элис.
Дело в том, что они были соседями и вот уже несколько лет встречались на лестничной площадке то для того, чтобы выкинуть мусор, то для того, чтобы спуститься на первый этаж и лишь изредка – чтобы подняться на двенадцатый.
– А… Ну так что?
– Да, конечно, – Элис развела руками в сторон, – почему нет!?
– Правда? – как-то даже растерялся Элис, – отлично, просто супер. Ну, я пошел.
– Давай, – с улыбкой проговорила Элис.
– Тогда… Может в пятницу в шесть?
Элис уже начала спускаться по ступенькам в метро.
– Лучше в субботу, в четыре!
Малькольм показал рукой жест «класс».
– Договорились!
Ну вот, наконец-то. Наконец-то они договорились.
По возвращению домой, Элис приняла ванную с обильным слоем пены и, как бы невзначай, снова стала прислушиваться к своим мыслям, затем, откидывая голову назад, на зеленую мочалку, она спросила:
– Ты еще здесь?
– Что значит «еще», я здесь всегда была, я есть и я буду, в отличии от тебя, – даже слегка возмущённо ответила я; похоже я начала перенимать ее чувствительный повседневный тон.
Элис убрала пену с лица.
– Что это значит?
– Это значит, что когда ты умрешь, через несколько десятков лет, в своей счастливой старости, то я останусь жизнь, но уже не в тебе, и уже не тобой, а как бы это сказать… Я продолжу нашу жизнь, но уже за пределами этой оболочки.
Судя по всему, мои слова как-то иначе повлияли на Элис, что сразу же после них, она встала из ванной, завернулась синим полотенцем, белым обернула себе голову и в тапочках вышла за дверь квартиры, заперев ее ключом на один оборот и постучалась в квартиру напротив.
Через несколько секунду дверь открыл Малькольм в серой футболке и бежевых домашних штанах. Элис подняла руку наверх, показывая пустую сахарницу, хорошо, что она была пластмассовая.
– У меня закончился сахар, – проговорила она.
Малькольм не сразу сообразил, что девушке нужно его предложить, а когда обрёл дар речи, то предложил ей войти.
Переступив порог дома, Элис спросила:
– Ты сейчас здесь один?
– Ну да, конечно один, а кто же еще здесь может быть?
Тогда Элис откинула в сторону сахарницу, сняла полотенце с головы и скинула