Сам Виктор Григорьевич, гроза бывших советских колхозов, а ныне их владелец, но, увы, покойный, печально лежал на полу у обеденного стола, возле перевёрнутого полукресла. Тело лежало на животе, а из-под груди жертвы по полу растеклась лужица крови. Одет убитый был в футболку и спортивные брюки. На столе лежали строительные чертежи, какие-то финансовые документы, стояла начатая бутылка вина, бокал, ваза с живописными фруктами: грушами, виноградом и сливами. По всей комнате на полу и даже на столе – осколки стекла разбитого окна столового помещения.
Много раз, по своим профессиональным обязанностям, видел Лыткин мёртвых неподвижных людей, еще несколько часов назад живых, деятельных и целеустремлённых. Но привычки и профессионального цинизма у майора так и не выработалось, потому что загадка и тайна смерти каждый раз так и оставалась для него неразгаданной, несмотря на то, что почти всегда выяснялись её земные причины и обстоятельства. Поэтому каждый раз, при виде подобных картин, Лыткин, каким-то неартикулируемым чувством, явно ощущал причины и обстоятельства какого-то более высшего, вневременного, порядка. Эти знаки метафизической, внекриминальной тайны читались во всей картинке с неподвижными застывшими телами, словно их хозяева отлучились куда-то в иные миры, и, несмотря на оставленное обездвиженное тело, продолжали, по убеждению майора, существовать. Сами же тела мёртвых людей выглядели несамодостаточно, как брошенная одежда того, настоящего, нетелесного владельца. Но тайна сия была хоть и созерцаема, но непостижима, не произносима, и поэтому ещё более таинственна, печальна и всегда настраивала Лыткина на философские размышления, мешавшие думать предметно, криминалистически.
Эксперт приступил к осмотру, а Лыткин с Людмилой, начальником полиции и участковым расположились в гостиной для опроса. Майор включил диктофон.
– Людмила, нам очень важно знать о случившемся. Кто, по вашему мнению, мог это сделать? – обратился к заплаканной женщине майор.
– Я ничего не могу сказать, потому что не знаю кто…, – пролепетала дочь убитого, уткнувшись в платочек.
– Людмила, вам лучше рассказать всё. Особенно про ваши взаимоотношения с Сергеем Хижняком, – ласково-убедительным голосом снова попросил Лыткин.
– Сергей тут ни при чём, – быстро сказала Людмила, – Он не способен на такое. Да, мы встречались, отец был против… наших отношений. Но потом эти отношения закончились.
– Когда закончились?
– Примерно за месяц до… сегодняшнего дня.
– А почему, если не секрет, они закончились?
– Сергей…, ну, вобщем, нашёл другую… Да и отец, честно говоря, был против.
– Хорошо, проверим. Что-нибудь