Увидев совершенно обнаженную девушку, как бы с вызовом повернувшуюся спиной к Балетному театру, и, разглядывая ее достигшие половой спелости, но все равно легко узнаваемые волшебные формы[29], Рик вспомнил свою Барби и подумал, что эту тоже выгнали из балета и выставили в назидание балеринам, которые предпочитают больше проводить время не у балетного станка, а стриптизничать у шеста в ночных клубах.
Ему захотелось помочь ей держать корону, которая с каждым годом становилась все весомее от забрасываемых туристами медяков, и Риччи залез в фонтан, встал с ней рядом, пытаясь дотянуться до раковины, чтобы поддержать тяжелую ношу[30]. Если бы эту сцену увидел настоящий советский человек, то наверняка увидел бы в этой сцене что-то веромухинское[31].
«Нимфа» в образе балерины-нереиды напомнила Ричарду его Барби
III акт. 5-я картина
Рика снова потянуло к обольстительным формам, ему хотелось оживить окаменевшую Нимфу-Аврору (свою Барби), разбудить в ней ответные чувства. Но вдруг он заметил сверкающее в вышине что-то очень знакомое, напомнившее ему о клятве ранней юности. Его сердце разрывали два чувства – остаться с любимой или BP – Be Prepared! Всегда! Везде! – идти навстречу скаутской звезде. И Рик опять подчинился долгу. Он смотрел на монумент, в вершине которого в звездах Свободы и Отечества ему привиделась эмблема скаутов – трилистник (fleur de lys), которая была символом скаутинга с самого зарождения организации.
Звезды Свободы скаутской эмблемы «Lys» издалека так похожи на звезды Милды!
Это был Памятник Свободы – Brīvības Piemineklis (тоже BP!). Он вспомнил все связанное с этой эмблемой – предательскую забывчивость командира, свою первую любовь и древко знамени с золотым трилистно-звездным наконечником. А невдалеке в ночной тиши журчали струи фонтана, и… что-то щелкнуло в его голове – flip-fl случилось в сознании, как сказали бы англичане. Нахлынувшие чувства сделали свое дело – он описался как тогда, стоя на посту у своего памятника. Кто его осудит?!
Гегель сказал: события и личности повторяются дважды: первый раз как трагедия, а второй – как фарс. Нет, – говорит высоким языком хореографиического искусства писающий британец, – ошибался Георг Вильгельм Фридрих! И в первый и во второй раз, и всегда, пока живо искусство, любовь – это незаживающая сердечно-сосудистая драма!
Кто его осудит – пусть первым пойдет искать камни!
Ах, Арбат, мой Арбат![32]
Мы уже сообщали, что полным ходом идет подготовка постановки балета «BP-PB – суперстар», который, несомненно, встанет в один ряд с такими шедеврами мюзиклов как «Вестсайдская история» («Westside story» Леонарда Бернстайна), «Чикаго» («Chicago» Джона Кандера, Фрэда