Альберт добавил главное, чего ждали:
– Потому продолжайте пир!
После мгновения тишины вопли загремели с новой силой, а я повернул коня и ускакал к далекой кучке священников, что сгрудились возле сидящего на стволе поваленного дерева отца Дитриха.
Передо мной расступились, я соскочил на землю и, метнув небрежно повод ближайшему из монахов, пошел быстрыми шагами к отцу Дитриху.
Он даже сделал движение встать, но я поспешно опередил, почти подбежал и, опустившись на колено, почтительно поцеловал ему руку, чувствуя под губами совсем тонкие пальцы, покрытые сухой дряблой кожей.
– Отец Дитрих!
Он повел взглядом в сторону, священники поклонились и начали расходиться.
Я тоже выждал, а когда мы остались наедине, отец Дитрих жестом велел встать с колен и сесть рядом.
– Отец Дитрих, – сказал я, осторожно опускаясь рядом на бревно, – отряд троллей во главе с сэром Растером сражался доблестно, ни один не отступил. Две трети погибли… и, увы, думаю, Вельзевул не стал распространять на них условия нашей сделки.
Он взглянул с сочувствием.
– Сын мой, у тебя слишком выразительное для императора лицо. Я прочел по нему все, что ты хотел сказать, еще когда ты был в седле.
– Отец Дитрих?
Он покачал головой.
– Конечно же, теперь мир будет иным. Не думаю, что придется долго пробивать в Ватикане решение о признании равными нам троллей, эльфов и всех, кто сражался с нами плечо к плечу. Возможно, Господь и сотворил этих созданий для того, чтобы они в таком вот испытании показали свою настоящую суть?..
– А если Ватикан не пойдет на такой шаг?
Он вздохнул.
– Там тоже люди, могут ошибаться. Горько такое говорить, но мы не обязаны выполнять ложные указания даже Ватикана, ибо служим Господу, а его заветы превыше всего, в том числе и церкви. Возможно, именно самопожертвование троллей, когда ударили в спину филигонам, помогло одержать победу? Или погибшие эльфы, что постоянно уничтожали филигонов стрелами на пути к селам и обратно? Уверен, здесь нет человека, который не ощутил троллей, эльфов и даже колдунов своими кровными братьями, что дрались рядом и погибали рядом. Ватикану придется отступить перед возможностью раскола церкви.
Я шумно перевел дыхание.
– Спасибо, отец Дитрих… Вы такой камень сняли с моей души!
Он взглянул с мягким укором.
– Сын мой, церковь не чудовище. Она продолжает вести человека, иногда и тащить слишком жестко, признаю, из тьмы к свету. Сообразуясь не только с вечными ценностями, но и с реальностью… Конечно же, те маги, которых ты называешь алхимиками, пусть они и маги, но теперь в официальных бумагах они все будут именоваться алхимиками…
– Спасибо, отец Дитрих, – сказал я жарко. – Догадываюсь, что это значит.
Он