Альбрехт тоже отступил вместе с Бобиком, поглядывает с тревогой, а я сосредоточился на мысленном приказе этому таинственному Маркусу включить двигатели, какие бы они у него ни были, и начинать медленный, очень медленный подъем из продавленной им земли.
Глава 2
В ладони застучало чаще, ощутился жар. Я стиснул челюсти, терпел, в висках стрельнуло, и весь мир затянуло кровавой пеленой, в мозгу точно порвались какие-то сосуды, пронзило острой болью.
Я старался не поворачиваться к Альбрехту, да не увидит залитые кровью глазные яблоки, все тело наполняется расплавленным металлом, сцепил челюсти и не дышу, не выдать бы себя истошным воплем…
Целую минуту дикий жар разламывал череп и сжигал мозг, затем медленно пошел по телу вниз, воспламенил внутренности, превращая их в горелые ошметки, ноги заорали дикой болью, затем все ушло, только все тело дрожит мелко-мелко, продолжая что-то восстанавливать, регенерировать, возвращать в исходное состояние.
Альбрехт беспокойно задвигался, спросил сдавленным голосом:
– Ваше величество?.. Сэр Ричард?
Я просипел:
– Граф, не отвлекайте…
– Вам плохо?
– Я в трансе, – шепнул я и опустил верхние веки на глазные яблоки, куда словно сыпанули мелко растертым сухим порошком перца. – Медитирую… Интерфейс «мозг – машина»… или даже «мозг – компьютер» нащупываю…
– Ничего не понял, – ответил он обеспокоенно, – но не стойте так близко к краю.
Я послушно отступил на шажок, а следом из котлована пошла тугая волна разогретого воздуха. Горячую массу выдавливает наружу, как из гигантского поршня, Альбрехт потянул ноздрями, тоже ощутил запах горелой земли. Хотя это могут быть деревья, что Маркус сплющил и вдавил на глубины, а какие-то втер в стены.
Альбрехт тихохонько охнул, конь под ним беспокойно попятился, а Бобик отпрыгнул и зарычал.
Все трое то и дело косились в мою сторону, хотя тут же поворачивали головы в сторону котлована.
– Сэр Ричард, – сказал Альбрехт шепотом, – оно там поднимается!.. Вы… уверены?
Боль ушла совсем, только в ногах тяжесть, я ответил почти своим голосом:
– Нет… Но если получится… вы представляете…
– Нет. А вы?
– Тоже.
– Тогда как…
– Что-то просматривается, – сообщил я, – вроде рыбы в тумане.
– Большой?
– Левиафан перед такой вроде пескарика.
На внутреннюю стену котлована снизу пал страшный багровый отсвет. С замиранием сердца смотрели, как поднимается все выше, призрачное багровое пламя выметнулось наружу и воспламенило низко проплывающее облачко, превратив из белоснежного барашка в пропитанную кровью повязку на голове раненого.
Появилась и быстро пошла вверх красная вершина купола, а в глубине угадывается эта блестящая красная гора металла,