– Викентий Гаврилович!
Передрягин раздраженно скривился: не любил, когда мешали трапезничать. Он вытер губы о край скатерти и подошел к окну. В экипаже сидел белый, как официальная бумага, сосед.
– Слыхали новость?!.. – заорал тот на весь двор, вращая бесцветными глазами: – Судью-то нашего – тю-тю! И полицмейстера тоже! Говорят, приказ из столицы прибыл. Как вам это нравится?! Общественность в панике: новых назначений пока нет. Тут явно какой-то шахермахер… В какие времена живем!.. – Он сделал паузу, чтоб отдышаться и впервые понизил голос: – Я давно подозревал, что они оба… тайные агенты немецкого Двора… или того хуже: масоны! Но это – между нами. – Албинский заторопился. – Не буду вас утомлять, уважаемый Викентий Гаврилович! Надо успеть еще в два места… – он ткнул кучера острием зонта. – Пшел! – и через мгновенье лишь облако пыли висело под окном Передрягина.
На этот раз Передрягин почти не удивился. «Вот она в чем «ИНСТРУКЦИЯ!» – подумал он. – Теперь Я МОГУ ПРАВИТЬ ЛЮДЬМИ! Могу наказать, уничтожить, а могу и отблагодарить, устроить чью-то судьбу или карьеру…»
Такая мысль пришлась ему по душе: осуществлялись его сны. Он порылся среди картонных фигурок, всматриваясь в них, нашел там Скворцова и поставил его возле полицейского управления.
«Однако, – осенило вдруг капитана, – он и так уже фактически полицмейстер. Нет уж, если благодетельствовать – так в полной мере! Пусть, раз он мой родственник, тоже решает кое-какие судьбы! – И торжественно назначил его на пустующее место судьи. А в полицмейстеры решил произвести соседа Албинского. Пусть хлопочет: реже будет отвлекать по пустякам.
Словом, потрудился Передрягин на славу. Он вошел во вкус этой игры, и каждый день ставил новый спектакль. Ему понравилось играть чужими жизнями и судьбами.
Он стал чаще появляться в городе. Всякий раз, проезжая мимо губернаторского дома, с тайным наслаждением думал, что губернатор – хозяин лишь своей шишки на лбу. Настоящий Хозяин всего – он. Если что не понравилось – запишет в блокнотик, дома пролистает и – за дело: перетасует картонных человечков, бросит игральные кости у неприятного ему заведения. В общем, задышал всей грудью, зажил полной жизнью! Огорчало только, что никак не мог он придумать, как ему поправить свой достаток! Но потом решил и эту проблему: стал заключать со знакомыми пари на новые назначения.
Удивила и расстроила его в те дни неожиданная смерть кузена. Тот, насобирав тома судебных дел, перевязал их крепкой бечевой, повесил себе на шею и бросился вниз головой с моста. Капитану было так обидно, словно он получил свидетельство черной неблагодарности бывшего пристава.
Так прошел месяц-другой. Игра стала понемногу приедаться. Все, что можно было перевернуть