– Что же ты сделал, княже? – с укором спросил Видослав, подоспевший на помощь. – Теперь Немировичи станут твоими кровниками. Они тебе век этого не забудут. А если бы ты взял его в полон, то потом можно было такой выкуп за него получить, что всю оставшуюся жизнь жил бы безбедно.
– Да ладно уже, – устало откликнулся Буривой. – Что сделано, то сделано. Снимите с него доспехи, попробую их примерить.
Он перешагнул через бездыханное тело, угодив сапогом в лужицу темной, почти черной крови, и подбежал к Всеволоду, все еще лежавшему на траве. Тот тихо стонал и прижимал руку к груди. На железных пластинах его доспехов виднелись глубокие вмятины, заляпанные кровью, льющейся из рассеченной ладони.
– Владек, ты жив? – дрогнувшим голосом спросил Буривой, снимая с головы шлем и трогая его рукой.
– Это ж надо, как все болит, – жалобным голосом ответил Всеволод.
– Можешь встать?
– Куда уж мне? Но люди должны увидеть, что их князь цел.
Буривой ухватил его сквозь толстые кожаные перчатки, и одним рывком поднял с земли. Всеволод попытался удержаться, но ноги его подкосились, и он начал сползать вниз. Буривой схватил его подмышки и взвалил себе на плечо. Со всех сторон к ним уже бежали вооруженные слуги.
– Ключевой воды сюда, быстро! – заорал на них Буривой. – Рану нужно немедля промыть, иначе зараза пойдет по жилам. Кто первым успеет – тому рубль серебра!
Люди кинулись исполнять его повеленье, однако о награде они думали меньше всего. Всеволода в войске любили, и помочь ему хотел каждый. Буривой понес его к обозу, где ждал полковой врач. Ладонь Всеволода беспомощно свисала у него за спиной, оставляя на доспехах кровавые пятна.
– Ох, и тяжел ты, кабан! – с придыханием произнес Буривой.
– Я не кабан, я сокол!
Буривой взглянул на своего друга, на его сморщенное от боли лицо, на взмокшие от пота пряди темных волос, и расхохотался.
– Боржек, низкий поклон тебе, – произнес тихо Всеволод. – Уже в который раз ты меня выручаешь. Сколько себя помню, ты всегда был рядом. Что бы я без тебя делал?
– Да ладно тебе, – ответил ему Буривой. – Мы с тобой, как два берега у реки – одного без другого не бывает. Сейчас рану тебе подлечим, я возок подгоню. Погрузим тебя и поедем домой. Княгиня, небось, заждалась.
Великий Миргород встретил их праздничным шумом. В честь победившего войска играли на дудках и гуслях, гудели на гудках, дули в трубы. На самой главной, Перуновой улице, по которой князь с дружиной въезжали в Кремник, развернули знамена: великокняжеское, рдяное, с золотым соколом, несущим в когтях дубовую ветвь; за ним – боярского головы Держимира, с двумя полосами, красной и синей,