то над панельной коробкой
будто зажглись свечи!
Взгляд
Солнце зашло, но ещё светло.
Лист опадающий плавно кружИт над водой.
От парящего облака – розовое тепло.
Первая звезда над зубчатой горной грядой.
Взгляд наблюдающего утонул в тиши,
словно луч, высвечивающий в грядущее путь.
В благоухании красок абсолютно не слыхать машин.
И благо, что слух не обо что запнуть.
Двое сидят на краю деревянной скамьи,
взявшись за руки и погрузившись в себя.
Для них время замерло, поделённое на двоих:
оно, словно студень густеет, чувства крепя.
И я, наконец-то, испытываю комфорт:
в кои-то веки на душе истинная благодать.
Но не покидает сторожевое «апорт!»,
а чтоб освободиться – и не пытаюсь себя утруждать.
Каждому своё! – сказано ведь давно.
Отражение в зеркале не причиняет зла…
Да чего там философствовать – всё одно!
Лишь бы в минуту трудную нелёгкая пронесла…
Осень в сдержанных тонах!
Осень в сдержанных тонах!
Прочь эмоции, восторги, —
вышло время летних оргий, —
здесь сентябрь – космонавт.
Марсианские пейзажи
непривычно глазу мажет:
больше сажи с багрянцом —
пишет
с пламенным лицом.
Что-то сущее нам мнится
в сером сонмище теней;
лица стали вдруг бледней
вслед гусиной веренице,
потянувшейся на юг.
Впрочем, всё теперь смешалось:
север,.. юг,.. сентябрь,.. усталость…
– роковой сомкнулся круг.
Будто звёздный альманах
бренность мрачная верстает.
Лист кленовый увядает…
– Осень в сдержанных тонах!
Сентябрь
Дни летят, как листья с клёна,
устилая прелью двор.
На губах от слёз солёно, —
прицепилась – надо ж! – хворь.
Заедает сердце, душу
неуёмная тоска:
сокровенное наружу
прёт, как с моря облака.
Журавли подались к югу,
не видать давно стрижей.
И шарахнешься с испугу,
встретив прежних корешей.
На дворе царит сентябрь,
сея чувств смятенье в нас,
будто, – время бросить якорь
в этой жизни вот сейчас.
Мысль зациклилась на вечном, —
вспоминаешь весь свой путь.
Эх! Как жаль, что в быстротечном
темпе гнал, не вникнув в суть…
Последний листок
Своё откуролесил месяц май,
и вот настала осени пора;
безропотно всем сердцем принимай
прохладу, что несут с собой ветра.
Тревожит слух протяжный птичий крик —
трубит природа прошлому отбой.
Аллеей мокрой шествует старик, —
как будто он явился за тобой.
Утекших лет совсем уже