к подножьям недостигнутых вершин.
А если больше не настанет время
активизации уставшего эго,
то значит одолело жизни бремя
и ты от мира отрешаешься сего;
то значит заключительная осень
тебя сожжёт в безжалостном костре…
– Вот потому и бейся камнем оземь,
реализуясь по возможности быстрей.
Какая замечательная осень!
Какая нынче замечательная осень!
Скворец, как никогда, звонкоголосен
и бесконечна над землёю просинь
небесная и затеряться вовсе в ней
немудрено, но, впрочем, журавлям видней
и машут крыльями навстречу солнцу всё сильней.
Непредсказуема небесная стихия:
вот облака, как будто бы сухие,
но треплют ветры их безжалостно лихие;
и вдруг потоки хлынули на землю,
и покатилась капелькой по стеблю
слезинка осени. Печаль я не приемлю,
но что поделать: так заведено —
ваять Природе живое полотно, —
что смертным нам как раз и не дано.
На выбор красок, композиции, холста
влияют вкус и пожелания Христа,
а мы лишь зрители – займём свои места.
Понаблюдаем как всё увядает
и клён листвой пожухлой опадает…
В душе невольно горечь оседает,
настраивая мысли на закат.
Хоть я фантазией не очень-то богат,
но осень, словно вражеский фрегат,
незвано вторглась в чужеземное пространство
и, насаждая чуждое убранство,
творит теперь сплошное хулиганство:
ломая ветви тонкие берёз, —
пьянеет будто от невинных слёз,
и весь пейзаж становится белёс, —
как после стирки выцветшая скатерть.
И даже нищий не идёт на паперть,
хотя и храм по-прежнему не заперт;
но в холода негусто подают —
хрестьяне по домам псалмы поют
и даже воробьи проворно не снуют,
среди двора выискивая крошки.
Трухою серой усыпаны дорожки.
Пестреют лишь журнальные обложки…
Вороний карк упал с верхушек сосен.
Пейзаж для глаза совершенно стал несносен.
Да, нынче замечательная осень!..
Ночь
И мрак навалится плитой,
развеяв звёздочки – уголья…
Саднит космическою болью
луна, проникнувшись бедой.
Тревога в сердце прозвенит
о грёзах, навсегда утраченных.
…И увяданием охваченных
порой прозренье осенит:
ах, осень, – дивная пора, —
дарует чудные мгновенья!
Душа в порыве откровенья
пылает пламенем костра.
А шелестящую листву
уносит ветер по аллее.
И станет будто бы светлее
в ночи живому существу,
когда окажется, что вдруг
сознанье