Дальше, как и обещал Бодес, был час вопросов и ответов.
За этот час Барбер три раза сходил до стола за наливкой, несколько раз громко высморкался и пару раз зевнул. Но не ушёл. Начинались большие ставки, поэтому, чем больше будешь знать о других игроках, тем выше шансы.
Глава 7 «В которой Хрюнвальд знакомится с Мартеллами. Пока заочно»
Когда хозяин, сославшись на занятость, откланялся, и Хрюн галопом помчался в библиотеку, Барбер, к удивлению и Хрюна и своему собственному, пошёл с ним.
В библиотеке он свистнул ворону, сидевшему на насесте под потолком. Ворон послушно спланировал вниз. Барбер велел ему найти книгу о генеалогии Мартеллов, незамедлительно получил в руки увесистый фолиант маронового цвета и через минуту уже изучал в нём картинки, закинув ноги на стол.
– Как ты догадался про ворона? – Хрюн, задрав голову, изучал птицу, уже вернувшуюся к себе на насест. Но опознать, тот ли это ворон, который выступил их провожатым, или нет, у молодого человека не вышло.
– А ты сам подумай, Хрюндель Второй. Летать Всевидящий не умеет, а книги до потолка. Зато ему служат вороны, которые как раз летать умеют. А теперь подумай, зачем в библиотеке птичий насест? – Барбер послюнявил палец и перевернул страницу. На следующей были изображены придворные дамы в донельзя пышных платьях, но с глубоким декольте. Барбер зацокал языком.
– Ты прав, наверно я тупица, – вздохнул Хрюн: – Но для меня, что летающие люди, что разумные животные – одинаково невероятные вещи! Мне пока сложно логически подходить к магическому миру. Я ведь тут всего несколько часов. Надеюсь, господин Бодес найдёт этого Хагена, и тот вернёт меня обратно. – Хрюн сел в соседнее, богато изукрашенное резьбой, кресло.
Барбер взглянул на него поверх книги. В глазах явно читалось неодобрение:– На-ка, погляди на своего прадеда Хрюнвальда. – и протянул фолиант Хрюну. Тот взял.
Со страницы на Хрюна смотрел статный сорокалетний человек. Длинные чёрные волосы спадали ему на плечи, подбородок его, скулы и даже сам рот прятались в короткой, но густой, чёрной бороде. Нос прадед имел с заметной горбинкой, глаза его, едва прищуренные, выдавали в нём весьма умного человека. Над чёрными же бровями, посреди королевского лба, на тонком ободке поместился сапфир величиной в голубиное яйцо. Одежда на портрете была такого же тёмно-синего цвета, вероятно намекая на родственную связь с сапфиром. За исключением сапог. Сапоги