Жизнь за президента. Тайны ХХ века. Инна Сергеевна Тронина

куда всё время были устремлены её голубые заплаканные глаза. Ей надо было идти в монастырь. Бетти была буквально создана для этого. Но её родители не согласились с таким жребием для своей дочери и сделали её несчастной. Потом доктора сказали, что ей нельзя было рожать. После похорон супруги я решил начать новую жизнь, Джереми. Простите мою назойливость – скоро вы освободитесь от необходимости выслушивать меня. Вряд ли я и сейчас скажу вам то, что хочу. Но, по крайней мере, постараюсь сделать это. Присядьте, доктор, побудьте со мной. Никто во всём доме так не нуждается в вашем обществе, как я. Может быть, тогда вы поймёте, почему я всё время просматриваю эту плёнку. Джереми, об этом никто и никогда не знал. Ни родители, ни покойный брат Эндрю. И, тем более, я не говорил об этом с детьми и внуками. Даже сам с собой, наедине, я не хотел вспоминать о том, что случилось когда-то. Вышло так, что один и тот же человек разбил мою жизнь дважды. Вы, наверное, не поверите, но это так и есть. Он стал моим проклятием, злым демоном, который постоянно возникал на моём пути.

      – Простите, мистер Гелбрейт, я не совсем понял.

      Доктор Уайльд украдкой взглянул на часы. Он снял больному приступ удушья, улучшил его самочувствие. И теперь хотел бы немного отдохнуть, потому что по ночам тот же пациент не давал ему спать. Несмотря на лошадиные дозы наркотиков, он кричал от боли, просил спасти его от каких-то людей, которые ломились в окна и двери, умолял помочь ему, каялся в разнообразных грехах и всё время звал Энни. Пока не обессилил, кидал в них всем, что попадалось под руку, из-за чего перебил много цветочных ваз и посуды. К утру он засыпал, в полдень вставал с постели и шёл в кинозал. Когда это случалось, доктор Уайльд знал – ночью опять будет приступ.

      – Вы о ком говорите?

      – А вы не понимаете? Вы разве не знаете, почему застрелился мой пасынок Алекс, в смерти которого меня до сих пор обвиняет Энн? Кстати, она тоже не была особо яркой и весёлой. Конечно, вдовы встречаются разные, но эта вела себя так, словно похоронила мужа совсем недавно. А ведь к тому времени прошло уже двенадцать лет, и можно было утешиться. Я специально взял бесприданницу, чтобы потом не быть никому обязанным, ни с кем не делиться. Напротив, я желал быть благодетелем. Конечно, всем вдовам и сиротам я не мог помочь, но выбрал этих. Мне тогда казалось, что красивая женщина увядает в нищете и печали, как не сорванный цветок. И мальчишка её показался мне симпатичным, смышлёным, способным со временем стать моим помощником. Я относился к нему, как к родному сыну – даже лучше. И по-настоящему любил Энн. Я так хотел от неё детей, но ничего не вышло. Она уверяла, что виноваты тяжёлые роды двойней во время войны. Да и потом ей приходилось недоедать, много и тяжело работать. В ней была изюминка, тайна, которую я никак не мог разгадать. Под внешней холодностью, под маской показного, даже лицемерного благочестия скрывалась настоящая ведьма. В её душе бушевало пламя,