– Так, так, так, – сказал Мейсон. – Что еще вам известно?
– Что мне известно? – заорал Бэнкрофт. – Вы лучше скажите, что вам известно? Вы должны были действовать с крайней осторожностью.
– Ваша падчерица бросила банку и письмо в воду? – просил Мейсон.
– Думаю, что да, хотя я ее об этом не спрашивал. Она явно не хочет со мной откровенничать, и, разумеется, я не задавал никаких вопросов. Но теперь все письмо целиком опубликовано в прессе, а сумма выкупа увеличена до трех тысяч долларов!
Мейсон улыбнулся:
– Ева Эймори получила неплохую рекламу, не правда ли?
– Смотря что называть рекламой, – фыркнул Бэнкрофт. – Если этот купальник еще немного сузить, он просто исчезнет. Это какой-то журнал для нудистов.
– Ну, вы сильно преувеличиваете, – протянул Мейсон, пробегая взглядом статью. – Так что вам известно? – спросил он через минуту.
– Что мне известно? – переспросил Бэнкрофт. – Мне известно, что меня одурачили. Я все передал в ваши руки. Я поверил в вашу проницательность. Я поверил в вашу честность и рассчитывал, что дело будет вестись конфиденциально.
– Оно ведется конфиденциально, – сказал Мейсон.
– Конфиденциально? – воскликнул Бэнкрофт, хлопнув газетой по столу и пристукнув сверху кулаком. – Эту статью прочтут миллионы читателей! Мне сказали, что ее разошлют по телеграфу и напечатают чуть ли не по всей стране!
– Выходит довольно шумная история, не правда ли, – заметил Мейсон.
– И это все, что вы можете сказать? – возмутился Бэнкрофт.
Мейсон предложил:
– Пожалуйста, сядьте, Бэнкрофт, и успокойтесь. А теперь послушайте, что я вам скажу.
Бэнкрофт медленно сел в кресло, сердито глядя на адвоката.
– Во-первых, – начал Мейсон, – огласка – это одна из тех вещей, которых вы стремитесь избежать.
– Спасибо, что напомнили об этом, – саркастически ответил Бэнкрофт.
– А во-вторых, – продолжал Мейсон, – огласка – это одна из тех вещей, которых стремится избежать шантажист. Он хочет вести дело в обстановке тайны и секретности. Отсюда совершенно ясно следует, что его жертва никак не могла пойти в полицию. Жертва сделала именно то, что сказал ей вымогатель. Деньги были положены в банку, а банка выброшена в воду в точном соответствии с инструкциями относительно времени и места. Поэтому шантажист не может обвинить жертву в нечестной игре.
– Чего я не понимаю, – сказал Бэнкрофт, – так это почему удвоился выкуп. Когда я видел записку, речь шла о полутора тысячах долларов. Вы тоже ее читали – впрочем, вы же ее сфотографировали. Так объясните мне, каким образом полторы тысячи могли превратиться в три?
– Это сделал я, – объяснил Мейсон.
– Сделали что?
– Увеличил выкуп до трех тысяч, – ответил Мейсон.
– Но моя падчерица взяла из банка полторы тысячи, очевидно, это именно та сумма, которую она должна была положить в банку. А