Генерал вскочил, грохнул кулаком по столу.
– Молчать! Остановись, Ульяшов. Смирно! – Выпучив глаза, генерал оглядел вытянувшегося полковника, пальцем сурово пригрозил ему. – Ты мне президента здесь не цитируй, не на трибуне. Я не маленький. А ну-ка быстро отвечай мне на вопрос… Много вчера выпил? С кем?
Ульяшов понял, – всё, если до выпивки дошли, «девятый вал» командирского гнева точно уже позади.
– Да не много… если честно… – доложил полковник. – Прилично. – Но тут же поторопился заверить. – Но я на ногах… Сам… домой… – Покаянно глядя в глаза командира полка, пояснил. – Полковника Громобоя мы в Ле Бурже провожали… Со школьной скамьи мы… Знаете же… А там, слово за слово, полковник Палий и зацепил меня. Мол, наши войска, полк, то есть наш – слабее его полка… Они вертолётчики.
Командир, отстегнув галстук, ослабил ворот рубашки, опустился на стул, выдохнул, тупо разглядывал стол свой, углы кабинета. Вот напасть, думал он, а так хорошо утро начиналось.
– Какие ещё вертолётчики? – через паузу, вяло спросил он. – Это которые… Ульяшов, с сильной долей сарказма торопливо подтвердил:
– Ну да, боевые. С орденами и медалями все… Генерал уже «остывал», расстроено головой качал.
– Ну, что я могу сказать тебе, Лев Маркович? Спасибо! Полный кошмар! Такой ты мне форс-мажор с утра устроил, на дорожку, слов нет. Я с таким сегодня хорошим настроением был… Лучше б не приходил.
Полковник на лице изобразил понимание и сочувствие. В голосе – обиду, в подтексте тонкую гордость за свой поступок, за честь мундира.
– И я так же думаю, товарищ генерал. Прямо с утра… Кошмар, как вспомню! Виноват. Не сдержался. Я и не мог. И вы бы, я думаю, не смогли. Когда вот так, про твою часть говорят, про войска.
– Оскорбили? – гневно вскинулся командир.
– Никак нет, – отрезал полковник, что могло означать только одно: он бы, такое-эдакое, никому не позволил. – Всё высококультурно было. Мы же старшие офицеры, как-никак, на людях же. Но обидно. За честь я и… слово офицера дал. Но не хотел, товарищ генерал, век Стокгольма не видать. Поддержите, а… Нельзя нам слабину вертолётчикам дать, опозориться. Нас вся страна знает. Сам Верховный даже…
Об этом он мог и не говорить. Все в полку помнили, и генерал тоже. И оркестр прославился, и полк в целом, и генеральское звание Золотарёв досрочно получил именно от Верховного, с подачи Министра обороны, естественно, или наоборот. Но это не важно. Важно, что