Хорошо, что Лисаневич распорядился насчёт разъездов из местных татар, которыми командовал Мухаммед-ага, сын Карабагского правителя Ибрагим-хана, оставшегося в своём замке, в Шуше. Ох, неспокойно там нынче с приходом персов. Как бы хану ни того… голову ненароком не скрутили. Главное, что его же собственные родственники народ баламутят. Вся смута дело рук одного из ханских сыновей и двоюродного братца.
«Эх, дали бы мне волю, давно бы эти предатели в петле болтались!»
Скрипнув зубами, Лисаневич пришпорил коня и помчался вдоль строя в голову колонны, где перед устало топающими егерями конские упряжи тянули тяжёлые пушки.
Едва узнав о переправе персидского войска через Аракс, он предпринял этот марш в надежде перехватить неприятеля на подходе к нижним Джебраильским садам. Авангард Пир-Кули-хана двигался по средней дороге, в обход скалистых гор. На это потребуется время. Тогда, рассуждал майор, следуя наперерез, вражеский отряд можно перехватить где-то в районе Гадрутского ущелья…
– Дели-майор, впереди персияне! – лихо подскочил Мухаммед на своём вороном жеребце, предметом давней, того же цвета зависти Лисаневича.
Русский начальник и бровью не повёл, хотя успел неплохо изучить татарский, чтобы знать как переводится его прозвище – «бешеный майор». Он, впрочем, не возражал. Пусть бешеный, лишь бы боялись. Это Кавказ, господа. Здесь только так, а не иначе. Либо тебя боятся и уважают, либо ты мертвец.
Показались персы.
Все конные. Идут большими толпами.
– Орудия ставь! – орёт майор. – Батальон! В каре!
Трубит валторна, бьют барабаны. Галдят офицеры с унтерами. Ржут лошади. Гремят отцепляемые лафеты, откидываемые крышки зарядных ящиков. Топот копыт и сапог, лязг оружия, крики, беготня…
Неприятельская конница уже не шагает по дороге, а бешено несётся лавиной на малочисленный русский отряд. Заметили. Улюлюкают радостно, предвкушая лёгкую победу.
– Штуцерники! На высоты! Открыть огонь!
Пока отборные стрелки, рассыпавшись, карабкаются по склонам, канониры наводят стволы пушек и запаливают фитили. Цель кучная, долго наводить не приходится.
– Пли!
Слитный грохот орудий оглушает. За белым дымом ничего не видно. Вот он рассеивается. На изломанном неровностями предгорье россыпь валяющихся тел, посечённых картечью. Но конная лава продолжает нестись. Прямо по павшим, сломя голову, не обращая внимания на русские пушки, уже вновь заряженные расторопными канонирами.
– Пли!
В дыму и пламени с оглушительным грохотом вылетает новая порция смертоносного металла. На высотах слева и справа хлёстко щёлкают штуцерные залпы. Валятся всадники, кувыркаются лошади. Толпа персов редеет на глазах.
Вот они смешались, начав бестолково метаться из стороны в сторону.
Ещё выстрелы с высот. Дружный залп с переднего