Третьим лицом была Мэйбл, горничная, невообразимо гордая тем, что приближена к знаменитой художнице, и поэтому преданная своей хозяйке душой и телом.
Дополняла штат прислуга, приходящая убираться.
Лиза заменила чашку чая согревающей рюмкой виски и погрузилась в чтение последних «критических» статей. Она продолжала читать, когда вернулась Мэри и устало опустилась в кресло напротив нее, тоже попросив принести ей рюмку виски.
– Не знаю, правильно ли я сделала, отправив тебя домой, – начала со вздохом Мэри, пригубив напиток. – Представь себе, Академия художеств неожиданно стала сценой самых неожиданных событий!
– Ничуть не удивлена. Уверена, что причиной тому невыносимая леди Ава.
– Конечно! Но она встретила достойного соперника.
Ава, как всегда экстравагантно элегантная – чего нельзя было отнять у леди, так это умения одеваться, подчеркивая свою воистину неувядаемую красоту, – быстро обошла всю выставку, а затем застыла перед портретом своей кузины. Она созерцала его несколько минут и наконец громко провозгласила:
– Можно ли носить самый прекрасный бриллиант на свете с такой похоронной физиономией? Великолепный «Санси» заслуживает не такой унылой хозяйки. Хорошо, что его украли. Он должен украшать самую прекрасную женщину на земле!
– Вас, например, – отозвался кто-то из толпы, очевидно, знавший ее.
Впрочем, кто не знал леди Аву?
– Именно! Именно меня! Уж я бы носила невероятный «Санси» с куда большим блеском. Бриллианты, обладающие историей, должны украшать коронованных особ и необыкновенных красавиц. А прекрасный «Санси»…
– Не «Прекрасный Санси», а «Большой Санси».
– Что?! Кто это сказал?
Толпа, стоявшая перед портретом, сгорая от любопытства, расступилась, и к леди Аве подошел высокий юноша. Блондин в безупречном костюме от лучшего портного и с моноклем в левом глазу. Отдавая дань хорошему воспитанию, он поприветствовал леди легким наклоном головы и представился:
– Питер Уолси.
По ходу рассказа Мэри пояснила Лизе, что Питер Уолси, младший сын лорда Картленда, страстно увлечен искусством и историей.
– Он и мной восхищается от души. Славный мальчуган, который рядится в светского денди. Не скрою, что он мне очень по душе. Тебе тоже понравится, и уж точно, позабавит.
– Что-то мне в последнее время не до забав, – вздохнула Лиза. – Но рассказывай дальше, ты остановилась на знакомстве.
– Да, Питер представился, а потом, сославшись на труды известных корифеев по части исторических драгоценностей, сделал достоянием гласности следующее.
– С вашего позволения, леди Риблсдэйл, – сказал он, – я смею утверждать: перед нами знаменитый бриллиант «Большой Санси», а вовсе не «Прекрасный Санси».
– Как это не прекрасный? Что вы хотите сказать?
– Хочу сказать, что существует два камня – этот, в пятьдесят пять каратов с какой-то