Ее лицо исказилось в отвращении, и Цезарь-Зевс охотно присоединился к ней в этом весьма неблаговидном занятии. Не потому, что его брала оторопь от вынужденного уродства человека, собравшего в своих руках всю исполнительную власть некогда великого Египта, а от того коварства и той подлости, которыми был «славен» Потин. Справедливости надо сказать, что коварен и подл он был по отношению к Клеопатре; своего господина, Птолемея, он не предавал. И Зевс вспомнил очередной анекдот, который позволял ему перейти к гораздо более «важным» занятиям.
Иногда в ней было столько страсти, азарта, желания и фантазии, а иногда она была тихой, молчаливой и неподвижной. Угадайте, когда она просила денег, а когда мы занимались сексом?
Клеопатра негромко рассмеялась:
– Это не про меня, мой господин. И ты сейчас в этом убедишься!
Государственные дела заняли совсем немного времени; царица видела, что римлянина, в котором она, несмотря на все тщание, не смогла распознать ни одной черты громовержца, буквально распирает от желания поделиться с ней какой-то тайной. Тайной настолько интимной и великой, что никому другому во всем мире, кроме нее, человека и богини, ближе которой просто не могло быть, он открыть не мог. А Клеопатра, как и всякая земная женщина, да и как богиня в прошлом, знала, как трудно удержать в себе подобное чувство.
Наконец, настало мгновение, когда никто не смог помешать им шагнуть в объятия. И был этот волшебный миг настолько горячим и бурным, что Клеопатра в изумлении отстранилась от своего тысячелетнего супруга, чтобы повнимательнее разглядеть его усталое, достаточно помятое бурной жизнью лицо римского патриция. Для Зевса с его бессмертием и божественной сутью тысячи лет на Олимпе были сродни одному мгновенью. Здесь же и сейчас Цезарь, проживший долгую (пятьдесят два года!) и трудную жизнь, вел себя как пылкий юноша… что и доказал, буквально замучив молодую женщину на ложе за бесконечную бессонную ночь.
Клеопатра тяжело дышала, разметав по мягкому ложу и длинные волосы, и соблазнительно белевшие в свете луны руки и ноги; она не успела отреагировать на слова Цезаря: «Подожди, моя царица, я сейчас!». Римлянин исчез за дверью, а египетская царица заполнилась ожиданием чуда. И дождалась! Громовержец вернулся вприпрыжку, как совсем уже расшалившийся юнец, неся в руках своей избраннице… нет, не цветок, подобной узбекской розе, связавшей их нерушимыми узами благодаря острым шипам. Зевс нес в руках обычный на первый взгляд каменный сосуд – похожий на те, что Геракл-Алексей называл гранеными стаканами. Гера-Клеопатра даже на мгновение отвлеклась и от суженого, и от его подарка – она вспомнила чудаковатого человека, любителя анекдотов, благодаря которому боги вырвались из тысячелетнего олимпийского заточения. Здесь ей уместно было бы покраснеть, вспомнив еще и его жаркие объятия, но… женские руки уже жадно вцепились в граненый камень, полный волшебного напитка.
Собираясь ко мне в гости, не забудьте прихватить