– Тогда иди, – сказал корсар. – Прежде чем спорить, хочу посмотреть, на что ты способен.
– Вы не пожалеете, хозяин. Он дастся мне в руки не хуже кайманов, за которыми я охочусь в лагуне.
Сняв с пояса тонкий шнур из плетеной кожи, который оканчивался петлей и напоминал настоящее лассо, применяемое мексиканскими vagueros[6] для отлова быков, он молча удалился без малейшего шума.
Корсар внимательно следил за ним из-за ствола пальмы, восхищаясь отвагой африканца, почти безоружным решившего пойти на хорошо вооруженного часового, который наверняка окажет ему сопротивление.
– Молодец! – сказал Кармо.
Корсар утвердительно кивнул головой, но не произнес ни слова. Он продолжал следить за африканцем, который змеей извивался по земле, медленно приближаясь к дворцу губернатора.
В это время солдат, дойдя до угла, повернул и пошел к главному входу. Он был вооружен алебардой и шпагой, болтавшейся сбоку.
Видя, что часовой повернулся к нему спиной, Моко пополз быстрее, не выпуская из рук лассо. Когда до солдата оставалось не более двенадцати шагов, он быстро вскочил на ноги, два или три раза взмахнул веревкой и затем уверенно пустил ее вперед. Послышался легкий свист, затем приглушенный крик, и солдат рухнул наземь, выпустив из рук алебарду и отчаянно болтая в воздухе руками и ногами.
Плотно заткнув часовому рот кушаком, Моко крепко связал его и взвалил себе на плечи. Через несколько секунд он был уже возле капитана.
– Вот, – сказал он корсару, сваливая пленника к его ногам.
– Молодец, – похвалил его корсар. – Привяжи его к дереву и следуй за мной.
Африканец с помощью Кармо выполнил приказание, затем оба догнали корсара, не спускавшего глаз с качавшихся на виселице.
Дойдя до середины площади, капитан остановился перед одним из казненных, одетым в красную куртку, у которого, словно в насмешку, изо рта торчал окурок сигары.
При виде его корсар испустил крик ужаса.
– Проклятье! – воскликнул он. – Они не щадят даже мертвых…
Послышалось его глухое рыдание.
– Синьор, – сказал Кармо взволнованно, – возьмите себя в руки.
Корсар указал ему на повешенного.
– Сию минуту, капитан, – ответил Кармо.
Зажав в зубах нож, африканец вскарабкался на виселицу. Одним взмахом перерезав веревку, он опустил тело на землю.
Кармо ждал его внизу. Флибустьер осторожно принял тело Красного корсара и завернул в черный плащ, протянутый капитаном.
– Пошли, – сказал со вздохом корсар. – Пусть теперь океан примет храбреца…
Африканец взял казненного на руки, прикрыл хорошенько плащом, затем все трое в тягостном молчании покинули площадь.
Дойдя до конца площади, корсар оглянулся в последний раз на четырнадцать повешенных, чьи тела мрачно чернели в ночи, и грустно сказал:
– Прощайте, бесстрашные храбрецы, прощайте, друзья Красного корсара!.. Скоро мы отомстим за вас… – Устремив