Дерзкие параллели. Жизнь и судьба эмигранта. Эдуард Гурвич

симпатизировал амбициозному молодому человеку и с удовольствием помог ему получить место младшего геологоразведчика. Эта должность была важна не столько для начала карьеры, а для того, чтобы получить «гринкарту» – разрешение на проживание в США. Никита не стал пренебрегать возможностью обрести американское гражданство. При получении его, правда, ему пришлось формально, в письменном виде, отказаться от пользования княжеским титулом в документах. США – республика, объяснили ему, и никакие титулы на её территории не действуют. Забавно, что Никита расстался со своим титулом без всякого сожаления. Объяснил он эту жертву ради обретения гражданства США очень просто:

      – Мои предки Рюриковичи всегда принадлежали к тем князьям, в чьих руках была сосредоточена реальная власть. Потому княжеский титул у Рюриковичей не был дарственным. И, следовательно, он не может быть отнят. Так что, сколько не отказывайся от пользования, титул всё равно твой! Но не только титул мог быть препятствием. Я попросил одного приятеля быть свидетелем или поручителем. В последний момент он отказался. Я был удручён и рассказал при встрече с Диком Кулсоном о случившемся. И вдруг его жена предложила свои услуги. Я ей благодарен за это по сей день, хотя её уже нет в живых.

      Когда князь рассказывал этот эпизод, у меня, не скрою, промелькнула мысль: даже такая помощь в начале эмиграции не сдружила приятелей навсегда. Вместо того, чтобы осуждать Никиту Дмитриевича, я заглянул в глубину своего эмигрантского опыта и обнаружил: тут, на Западе, общественная жизнь куда более мобильная, чем в России, и потому более чётки границы взаимоотношений. Это правило касается не столько любовных связей, сколько дружеских, деловых. Тратить время на то, чтобы поддерживать изжившие отношения как-то не принято. А чтобы следовать этому правилу нужно, по меньшей мере, избавиться от сантиментов, обрести мужество и не держать обид. Совершенно очевидно, что все эти премудрости общественной жизни князь освоил давно, а потому не разводил сантименты, когда принимал того же Кулсона у себя дома в Лондоне.

      С получением новой работы Лобанова освободили от существовавшей тогда в США воинской повинности, дав классификацию «5А». В 1959 году геологи продолжали считаться «необходимыми для экономики США», как их обозначили законом, введённым во время войны. Став американцем, Никита в тот период связывал свою жизнь с геологией. Но профессиональные интересы он старался сочетать с интересом к живописи, музыке. Та прививка, которую он получил в Оксфорде – навыки общения, знания – помогла ему быстро найти в Нью-Йорке круг людей, отвечавших его интересам. Прежде всего, по родственной линии. Тут уместно упомянуть, в первую очередь, Арсеньевых (родственников князя по материнской линии) – Юрия Сергеевича, переводчика в ООН и его брата, профессора богословия, философа, знатока мировой литературы Николая Сергеевича, а также их сестру Наталью, которая была у них домохозяйкой. Навещая семью Арсеньевых по выходным