Быстро облегчение Скарлетт прошло, потому что боль не испарилась – живот болел не от голода или от болезни, как-то по-новому. Боль накатывала волнами, одна сильнее, другая слабее. Скарлетт легонько коснулась плеча Пэйл, девочка проснулась и подняла на нее голову. Наследница потихоньку стала отодвигать шкуры, которыми укрывалась. Пэйл теперь вопросительно смотрела на нее. Скарлетт чуть не застонала и тихо вздохнула. Вот как-то так. Теперь она способна вынашивать детей. Пэйл тихо зашептала:
– Спускайтесь, я вам помогу.
Скарлетт, быстро перепрыгнув через девушек (некоторые что-то поворчали и укрылись одеялами с головой), зацепилась за кору и полезла по дереву вниз. Спустившись, быстрым шагом ушла к озеру. Надо ведь еще проверить как там Джон. Скарлетт уже разделась и залезла в воду, когда пришла Пэйл, неся новые ноги.
– Где достала?
– Давно еще сшила.
– Почему себе не оставишь?
– Вам нужнее.
– Верно.
Когда рыси говорят «нога» или «рука», то чаще всего имеет в виду шкуры, которые ногу или руку покрывают. Без них в Красных лесах живым долго не продержаться. Скарлетт наклонилась и опустила лицо в чуть мутную воду, немного полегчало. Пока Скарлетт отмывалась, она не заметила, как на той стороне появился один из мертвых. Девушки не обращали на него внимания, пока он не зашел в воду, и не начал подплывать к ним все ближе и ближе. Живот продолжал болеть, и Скарлетт было не до вежливости – она скрутила водоросли в комок и бросила в него. Он в них немного запутался, и это его задержало, но не остановило.
– Скарлетт… – осуждающе глядя в сторону мертвеца, проговорила Пэйл.
Скарлетт цыкнула на нее:
– Выхожу уже.
Она быстро оказалась на берегу. Пока Пэйл помогала ей одеться, Скарлетт лихорадочно завязывала на себе шкуры и поглядывала в сторону озера. Девушки уже шли обратно, но мертвый мужчина все равно шел следом, и Скарлетт повело. Он двигался очень медленно и неуклюже, и огромный булыжник с груди он стащить будет не в состоянии. Может камень проделает дыру в нем, и хоть один придурок больше не будет за ней ходить. Пэйл с ужасом в глазах наблюдала за святотатством, но и пикнуть не посмела. Живот болел все сильнее, Скарлетт еле двигалась, и когда вернулась, зашипела на нее:
– Об этом никому. И о том, что я теперь женщина, тоже никому.
– Но вам ведь нужно уйти.
– Нет, не нужно будет, если ты никому не скажешь.
– Слушаюсь… Могу спросить, почему?
– Нет, не можешь.
Они вернулись на свои места и закрыли глаза, пытаясь вернуть сон, но у Скарлетт