– Правы, мы и сейчас так считаем, – решительно ответил Хис, до сих пор молчавший со скучающим видом. – Хотя ваш брат думает иначе.
– Значит, Честер думает… – Рекс одарил брата неприязненным взглядом. – А может, наш Честер знает наверняка.
Было совершенно ясно, на что он намекает. Но тут снова вмешался Вэнс:
– Ваш брат сообщил все, что ему известно. И в данный момент нас больше интересует, что знаете вы.
От резких слов Рекс сжался в кресле. Его губы задергались сильнее, а руки стали теребить плетеную застежку домашнего пиджака. И я впервые заметил, какие у него маленькие рахитичные кисти и скрюченные пальцы с утолщенными фалангами.
– Вы уверены, что не слышали выстрелов? – зловеще продолжал Вэнс.
– Я уже десять раз говорил вам! – выкрикнул молодой человек фальцетом, вцепляясь в подлокотники.
– Успокойся, – предостерег Честер, – а то снова будет приступ.
– Да катись ты! Сколько мне еще твердить одно и то же?!
– Нам просто нужно перепроверить факты, – примиряюще пояснил Вэнс. – И наверное, вы бы не хотели, чтобы из-за нашей недобросовестности смерть вашей сестры осталась неотмщенной.
Немного приходя в себя, Рекс глубоко вдохнул и облизал пересохшие губы.
– Знай я хоть что-нибудь, я бы все рассказал. Но в этом доме я всегда во всем виноват. То есть я и Ада. Что касается Джулии… Мне гораздо важнее, чтобы наказали паршивого пса, стрелявшего в Аду. У нее и без того здесь жизнь не сахар. Мать ей шагу за порог не дает ступить, заставляет ходить за собой, как прислугу.
Вэнс понимающе кивнул, поднялся и сочувственно положил руку ему на плечо. Я был ошарашен: несмотря на врожденный гуманизм, Вэнс стеснялся обнаруживать свои чувства и неизменно их подавлял.
– Не переживайте так из-за случившегося, мистер Грин. И будьте уверены: мы разыщем и накажем того, кто стрелял в мисс Аду… Пока это все. Простите за беспокойство.
Рекс встал почти с радостью.
– Да нет, все нормально.
Он украдкой бросил на брата победоносный взгляд и вышел.
– Чудаковатый он, Рекс, – заметил Честер после короткой паузы. – Все чахнет над книжками по математике и астрономии. Такая заумь. Хотел даже продырявить крышу и поставить на чердаке телескоп, да мама вовремя это пресекла. Здоровьем, бедолага, тоже не вышел. Говорю-говорю ему бывать на воздухе, но куда там! Я же для него слабоумный, потому что играю в гольф.
– О каких приступах идет речь? – поинтересовался Вэнс. – Ваш брат страдает эпилепсией?
– Нет-нет, не так все плохо, хотя во время истерик доходит до конвульсий. С полоборота раздражается и впадает в ярость. Вонблон говорит, гиперстеническая неврастения или как ее там… Заведется – становится бледным как полотно, трясется весь и может наговорить черт-те что. Но это так, ерунда. Физическая нагрузка ему нужна, вот что. Заслать бы его куда-нибудь на глухую ферму, подальше от