«Почему я об этом не думала раньше?» – раскаивалась Алиедора. Звери – Зверьми. Ом есть Ом, господин всего живого и мёртвого. Так её учили. А сейчас, стоило ей спастись…
Откуда она знает, что её спас не всемогущий Ом-Вседержитель? Если всё – в Его власти, так, наверное, он может распоряжаться и на заброшенном капище?
Голова кругом идёт. От всего случившегося, от мыслей этих, будь они неладны… Ещё позавчера она, доньята Алиедора, готова была стать младшей доньей Деррано, не без удовольствия перебирала подарки свёкра и деверя, примеряла платье и жалела, что её не увидят подружки из родового замка Венти – вот уж точно полопались бы от зависти! Байгли, конечно, был женихом… м-м-м… завидным, но только с одной стороны. Род, знатность, богатство – всё при нём. Остротою ума его Ом, правда, не наделил – ну так знатному дону (а в будущем – бра-дону, если, конечно, судьба не повернётся иначе и Байгли не сделается сенором Деррано вместо старшего брата) особого ума и не требуется. Иначе зачем ему послана ловкая и сообразительная жена?
Да и вообще, Байгли не казался злодеем. Толстоватый, неуклюжий – он ничуть не походил на стройного и подтянутого Дигвила, отличного мечника и превосходного наездника. Да, старший Деррано стал бы отличной партией… не окажись он уже женат.
Против самого брака Алиедора ничего не имела. У всех было так. Её мать тоже приехала воспитанницей в замок Венти и тоже долго плакала в подушку, едва познакомившись с будущим женихом. Однако же стерпелось, слюбилось, и благородная донья Самалли одного за другим родила мужу десятерых детей, кроме Алиедоры ещё шестерых дочек и троих сыновей. И ничего. Отец их любил и баловал, жизнь в замке Венти текла беззаботная и счастливая… и даже в Деркооре, куда более мрачном, поначалу Алиедоре тоже нравилось. Неуклюжий Байгли мог насмешить, мог притащить лишний кусок пирога с кухни, мог покорно сопровождать благородную доньяту в неблизких поездках по окрестностям замка…
И всё это рухнуло – уже после того, как Алиедора готова была, как подобает настоящей жене, исполнить в супружеской постели всё, дабы её мужчина встал бы с их ложа, не помышляя о других женщинах.
«Так, всё, об этом не думаем, – приказала она себе. Рубцы от плети на спине ещё саднили. – Этого не было, – повторила она. – Я расскажу только один раз – папе и маме. И больше никому, никогда».
О том, что случится, когда она доберётся до дому, Алиедора не гадала. Главное – очутиться в Меодоре. А там всё пойдёт уже как по маслу.
Дигвил Деррано и трое ловчих, запылённые и усталые, подскакали к стенам Фьёфа вечером того же дня. Скакунов не жалели, и те не пали лишь потому, что предусмотрительный наследник Деркоора велел захватить с собой заводных.
Всадников, разумеется, узнали. В маленьком городишке прятать лица под широкополыми шляпами – куда более верный способ