Суть дела была ясна, и 6 июня 1878 года государь собрал министров для решения единственного вопроса: смотреть на своего племянника, обвенчавшегося обманным образом (то есть под фамилией Волынского) на основании прежнего акта, которым он признан помешанным, или поступить с ним по всей строгости законов? Выслушав эксперта-юриста князя С. Н. Урусова, государственные мужи, желая показать друг другу превосходство своего ума, поспорили, после чего мирно разошлись, так и не придя к какому-либо решению.
Спустя две недели настойчивый государь вновь собрал свою чиновничью гвардию и задал тот же вопрос. Деваться было некуда, и единогласно постановили расторгнуть брак великого князя с девицей Драйер. Так как подобное решение являлось прерогативой Святейшего Синода, то немедленно отослали архиереям свое волеизлияние. О мере же наказания Николая Константиновича немного посудачили. Государь настаивал, что надо лишить его звания флигель-адъютанта. Хладнокровный военный министр граф Д. А. Милютин возразил, что подобное оскорбительное наказание вызовет пересуды в придворных кругах и бросит тень на всю августейшую фамилию. В конце концов постановили продолжать считать Николая Константиновича психически больным и уволить его со всех постов, которые за ним еще числятся, усилить лечение и надзор, особое внимание обратив на то, «чтобы Великий Князь избегал постоянной связи с одной и той же женщиной, последствием чего могут быть только непозволительные обещания и обманутые надежды».
Несмотря на новые строгости, Николай Константинович готовился к очередному путешествию в пустыню. «Состояние духа Его Высочества угнетенное, девица Драйер уезжает к своим родным. Великий Князь с нею виделся, но не нарушал приличия общественного», – сообщает граф Ростовцев 1 сентября