В тот вечер, когда Джон достал свои расходные книги, сердце Мег замерло, и впервые в своей супружеской жизни она почувствовала, что боится мужа. Добрые карие глаза казались ей суровыми, и, так как он был необычно весел, она вообразила, что он уже разоблачил ее проступки, но не хочет показать ей этого. Все хозяйственные счета были оплачены, все расходные книги в полном порядке.
Джон похвалил ее и раскрыл старый бумажник, который они в шутку называли «банком», и тогда Мег, зная, что бумажник совершенно пуст, остановила руку мужа, сказав нервно:
– Ты еще не видел книгу моих личных расходов.
Джон никогда не просил ее показать эту книгу, но она всегда настаивала на том, чтобы он заглянул туда, и привыкла наслаждаться его изумлением по поводу странных вещей, необходимых женщинам: заставляла его угадывать, что такое органди[29], неумолимо требовала объяснить, что такое пендель[30], или удивляться, как маленькая вещь, состоящая из трех розовых бутонов, кусочка бархата и пары ленточек, может быть шляпкой и стоить пять или шесть долларов. В тот вечер вид у него был такой, словно и ему нравится с насмешливой улыбкой разбирать ее цифры и притворяться, будто он в ужасе от ее расточительности, хотя на самом деле он был чрезвычайно горд своей бережливой женой.
Она принесла маленькую книжечку, положила ее на стол перед Джоном, встала за его стулом, якобы для того, чтобы разгладить морщинки на его усталом лбу, и, спрятавшись там, сказала с растущей тревогой:
– Джон, дорогой, сегодня мне стыдно показывать тебе мою книжечку; я была ужасно расточительна в последнее время. Понимаешь, в последнее время я так часто бываю на людях, и мне нужны кое-какие вещи, и Салли посоветовала мне кое-что купить, и я так и поступила. Деньги, которые я получу на Новый год, позволят частично возместить расходы, но мне было очень неприятно, после того как я сделала эту покупку, так как я знала, что ты можешь плохо обо мне подумать.
Джон засмеялся и притянул ее к себе сзади, сказав добродушно:
– Иди сюда, не прячься. Я не буду тебя бить за то, что ты купила пару сногсшибательных ботинок. Я горжусь ножками моей жены и ничего не имею против того, чтобы она заплатила восемь долларов за свои ботинки, если они хороши.
Это была одна из последних купленных ею «мелочей», и взгляд Джона упал на эту строку, когда он говорил. «Ох, что он скажет, когда дойдет до этих кошмарных пятидесяти долларов!» – подумала Мег с содроганием.
– Это хуже, чем ботинки. Это шелковое платье, – сказала она со спокойствием обреченного, желая, чтобы худшее