– Сколько пороху подвез под кремль?
– В кремле пороха нет. Он хранится в Сокольниках в артиллерийских погребах. Теперь там пороху осталось…
Царь, повысив голос, перебил Маулвурфа:
– Где мой порох я и без тебя знаю, а кремль казанский, что под ним было?
– Сорок гражей, Государь.
– Что есть – гражи?
– Сорок гражей, это сорок небольших дубовых бочек по 5 ведер каждая с сухим английским порохом, с добавкой селитры. Каждая гража законопачена и залита воском для сохранности и безопасности перевозки. В затычке пороховой фитиль, можно подорвать каждую отдельно. Но можно и скопом.
– Ты сказал сорок бочек, но этого мало… Из Москвы привезено пятьдесят.
– Остальной заряд россыпью, Государь. В шурфах между гражами, для запала от свечи и подрыва волной.
– Почему подрыв задержался?
– Задержки не было, Государь. Свеча перед Вами сгорела чуть раньше, чем в холодном подземелье. Это должно быть так, Государь. Чтоб не случилось наоборот.
Царь долго молчал. Было видно и по лицу и по позе, что Иван сейчас не грозный, а скорее умиротворенный. Подняв глаза на немца, Иван продолжил:
– Вот что, немец, инженер ты дельный. И царево дело справил умело. В моей победе и твой успех. Мыслю так – заслужил награду. Только вот какую?
Царь опять умолк. Андрес воспользовался паузой, и вытянувшись по-прусски во фрунт, сказал:
– Государь! Германцу жить в России непросто. Мы для вас немые молчуны – немцы значит. Но я не молчун, и хотел бы остаться. Разрешите, Государь.
– А как же твоя Вера, немец? – Это подал голос, доселе молчавший, Алексей Адашев.
Андрес, переводя взгляд на царского любимца, ответил:
– Вера моя – это мое дело, да верная служба. Буду служить царю русскому, православному, так и Вера моя станет православной.
Поворачивается обратно к царю и заканчивает так:
– Бог един, но и царь один, Государь.
Царь лукаво прищурил глаза, посмотрел на инженера и продолжил:
– Немец мужчина обязательный и семьянин добрый – это нам ведомо. А что скажут твои фатер и мюттер, коль в России останешься?
– У моих родителей четыре сына. Я младший, и там, дома, я скорее им обуза, чем помощник. После окончания морской школы отец сам хлопотал о моей службе в Московии. На прощание, наставляя, говорил так: «Россы – народ молодой и держава их постоянно крепчает. Русский Великий князь – это Государь побольше, чем король прусский. За ним огромные земли, леса, реки, но главное – люди. Во многих ученых делах они пока еще младенцы. И им многому предстоит научиться. Особенно в военном инженерном деле. Ты минёр, капитан. Тут тебе и карты в руки». Маулвурф замешкался:
– Извините, Государь, так говорил мой отец.
Царь миролюбиво ответил:
– Ладно,