* * *
Я пытаюсь закрыться, спрятаться, не давать ложной надежды, но он снова и снова звонит, пишет, и я не могу устоять перед искушением соединить еще какие-нибудь половинки, еще что-то открыть для себя, еще что-то почувствовать. Его сообщения становятся самостоятельными историями, живыми, волнующими, и я прошу его писать, ведь для меня это так важно. И он написал рассказ обо мне и для меня, сразу будто преодолев несколько лестничных пролетов вглубь моей натуры, к самой сердцевине.
– Кем ты хочешь стать когда вырастешь, девочка?
– Музой. Хочу стать музой.
Но и его история, также как и моя, кажется скучной, незавершенной и неполной, умолчавшей о самом главном, а значит не достигшей цели, тоже бывшей только ребячеством, только игрой, которую усмотрела в его взгляде моя подруга, приглашенная на одну из наших с ним встреч.
И даже если все так, если отказав ему в праве хозяина одной ночи я увижу его затылок, какое право я имею чувствовать себя обманутой?
Я продолжаю писать, все еще надеясь, что история может получиться, и снова и снова примеряю ей то одной то другое платье, а он пишет мне сообщения: «Двое на пляже понравились друг другу, а когда оделись – уже нет». Сначала меня захлестывает волной восторга, ведь ему снова удалось угадать меня, и только потом – горькое осознание: он прав, бесконечно прав и нужно писать иначе, но я ведь никогда не напишу так, как следовало бы, как постарался написать он, будто бы однажды два одиноких человека встретились в метро. Я перечитываю написанные страницы о заколдованной принцессе, обреченной ведьмой с зелеными волосами дни и ночи бродить бесчисленными коридорами холодного замка, полного теней и страхов, о странниках, приходящих к ней по умыслу или по странной случайности, чтобы обогреть, обогреться, остаться рядом навечно и… покинуть замок еще до рассвета, до появления красок, до музыки, до первых распустившихся в старом саду орхидей…, о том, как ветер гудит сквозь оконные щели, как на бледных щеках принцессы появляется изморозь, как скрипят лестницы и полы в боковых коридорах замка, будто ветки дуба перед грозой, словно невидимая расторопная прислуга перебегает из комнаты в комнату, волоча за собой ковры и подушки, столовое серебро, подсвечники, хрустальные графины, сладко рубиновые от налитого в них вина…
Словно. Будто. Как рассказывать истории без этих слов, как не запутаться в описаниях того как постарел и съежился замок, превратившись в серию маленьких комнат полных пыли, дырявых котлов и ветоши, как осторожно на цыпочках выходит принцесса из ванной, стараясь ступать лишь на белые плитки пола и оставляя на них замысловатый узор маленьких мокрых следов, как ночные сны подхватывают налету мысли и летят… летят, не зная пространства и времени,