– Это необходимо в пути, поверьте моему опыту: я уже третий раз совершаю такое путешествие. Ведь это, так сказать, моя профессия; я по поручению бразильского правительства приглашаю желающих основать немецкую колонию в Бразилии. Вот и с этим судном у меня едут туда более пятисот человек различных профессий и сословий.
Но Бенно не стал поддерживать разговор, лег на свою койку и постарался заснуть.
В продолжение целых трех суток бедняга почти не слезал с койки и не говорил ни с кем: так тяжело было у него на душе.
– А долго ли продолжается это путешествие? – спросил наконец он своего спутника.
– Месяца три, а при плохой погоде и четыре!
– Ах, Боже правый! Да ведь так можно умереть с тоски!
– Да, если вы будете продолжать лежать на своей койке! Но выйдите на палубу, завяжите знакомство с пассажирами и увидите, что здесь вовсе уж не так нестерпимо скучно!
Бенно последовал этому доброму совету и вышел на палубу. Здесь было людно и пестро. Большинство пассажиров уже успело перезнакомиться и даже подружиться. Все сидели группами, болтали, спорили, курили, любовались прекрасной картиной заката на море – словом, жили обычной, скорее приятной жизнью.
– Добрый вечер, молодой человек! – произнес за спиной Бенно чей-то знакомый голос, и смуглая мужская рука опустилась на его плечо.
– Сеньор Рамиро! – воскликнул Бенно, обернувшись и узнав владельца цирка, – но как мог я ожидать встретить вас здесь? Вы намерены попытать теперь счастье в Рио с вашим цирком?
– Ну, положим, не в Рио. Жена моя и все остальные продолжают свое дело в Германии, а я здесь только с Педрильо и Михаилом. – При этом Рамиро глубоко вздохнул, затем, проведя рукой по лбу, точно отгоняя назойливую мысль, добавил: – Впрочем, не следует оглядываться назад: это всегда только подрывает силы и лишает решимости. Ведь я, собственно, – уроженец Южной Америки; я – из Перу и теперь снова отправляюсь туда!
– Но наше судно идет в Рио-де-Жанейро!
– Да, а оттуда мы думаем напрямик добраться до моей родины! Главное ведь только перебраться через океан!
– Вы, конечно, хотите приобрести в Рио новых лошадей?
– Лошадей?! О, я буду рад, если будет возможность ежедневно покупать несколько фунтов хлеба! Здесь нашему брату трудно что-нибудь заработать: это не то, что в Европе.
– Так почему же вы уехали оттуда?
Глаза перуанца метнули молнии. Странное, загадочное выражение появилось на мгновение на его лице. Он как будто хотел что-то сказать, но сдержался, затем, немного погодя, продолжал:
– Я, видите