Поэтому, между прочим, стоит отметить, что так называемых плохих христиан, слывущих в жизни настоящими язычниками, нельзя относить к язычникам. В отличие от библейской религии, язычество отличается не абстрактной (догматической) «цельностью», а единством ценностного восприятия. Вот почему если рассматривать «двоеверие» не в конфессиональном, а в ценностном отношении, то оно оказывается не соединением (или объединением) христианства с язычеством, а самим христианством. Ведь христианство по своей сути и есть не что иное, как укоренившийся раскол, разделение, крайняя поляризованность и противопоставленность. Христианин по определению движется в линиях расщепленного сознания, никакой единой и целостной реальности для него не существует и существовать не может. Мир с самого начала оказывается для него разделенным на «внутреннее» и «внешнее», «творца» и «тварь» и т.д., на (1) отношение к смерти (с иудео-христианской диалектикой греха, спасения и воскресения) и отличаемое от него и неизбежно-попускаемое «языческое» (2) отношение к жизни со всеми заключенными в ней радостями и горестями.
В противоположность этому, в язычестве и жизнь и смерть принадлежат одному миру и обладают одной нераздельной ценностью. Языческий Герой, не страшась смерти, преодолевает жизненные препятствия, потому что смерть (наряду с жизнью) не является для него чем-то, отличным от существующего мира, и, во всяком случае, ничем «не хуже» жизни, поскольку всегда является началом новой жизни. В отличие от христианского «святого», погибая, языческий Герой не нарушает божественного (священного) порядка мира, а напротив, наиболее полно воплощает его в себе, даже смертью своей говоря торжественное «Да» миру! Героическое значит совершенное по природе – именно в героическом природа достигает своего совершенства. Путь Героя, вступающего в светлую обитель Богов, и действующая природная стихия – это одно и то же…
О совести, добре и зле, и духе
Предвидя возможную критику высказанных положений, можно было бы основательно сконцентрироваться на отдельных вопросах, касающихся, в частности, (1) происхождения феномена «совести»; (2) Третьего Лица христианской Троицы и «центральности» противопоставления Духа и Природы в учении христианского гностика Н. А. Бердяева; (3) имморализма в философии Ф. Ницше и его значения для современной теории ценностей; (4) иудео-христианского принципа веры в современном нативизме и его языческих интерпретациях; (5) исторического противостояния ортодоксального христианства и гностицизма, в том числе в виде различных деструктивных сект и движений; и, наконец, (6) популярной критики исторического христианства, предполагающей симметричный