Вырвав меч, тот с трудом отразил новый удар, защищаясь, отступал, а двое телохранителей с обнаженными клинками неотступно двигались по обе стороны, готовые вмиг вмешаться. Стройные ряды спешенных всадников нарушились. Всем хотелось увидеть необычный поединок.
Наконец, ярость начала охватывать воина, и он уперся. Его удары стали короче, жестче. Выпады все больше напоминали угрожающие движения змеи, когда она всерьез собирается применить жало и как бы нащупывает мгновение броска. Глаза сузились, налились непритворной злобой. Темник все еще теснил его…
И вдруг неожиданный боковой удар заставил Субэдэя отпрянуть.
– Собака! – бешено крикнул тысячник, хватаясь за свой меч. – Тебе сказано – «защищайся»!
– Нападай! – взвизгнул Субэдэй и в свою очередь прямым разящим выпадом заставил противника шарахнуться. – Прочь, шакалы!
Телохранители чуть попятились, но еще сильнее насторожились.
Поостыв, медленно отступая под непрерывными ударами, воин стал соображать, что дело его плохо: либо темник зарубит его, либо он ранит темника, и тогда его растерзает стража. Обезоружить Субэдэя он тоже не мог – ему никогда не простится, да и сделать это нелегко: враг силен.
Жестоко теснимый, прижатый к стене безмолвных зрителей, мокрый с головы до ног от ужаса, воин призвал на помощь Богов. Рука его ослабила хватку, меч, звеня, отлетел в сторону, воин рухнул на колени.
– Пощади, великий!..
И лишь крик удержал занесенное оружие, ярость отхлынула, темник шагнул к поверженному воину, ударил мечом плашмя по его плечу.
– Встань!.. Ты смелый и ловкий боец. Не растерялся от внезапного нападения. Не побоялся обнажить оружие против командира, выполняя его приказ. Ты бился зло и умело, и ты выпустил меч только потому, что перед тобой стоял твой командир.
– Великий! Ты победил не высоким именем, а силой и искусством!
Злая усмешка искривила узкое лицо полководца:
– Мои воины стали такими же льстивыми лисами, как придворная челядь? Будь на моем месте другой, разве ты не зарубил бы его?
Страх потерять голову сделал воина красноречивым.
– Великий! Будь на твоем месте равный тебе боец из простых всадников, я все равно был бы побежден. Убей меня за то, что не смог удержать меча, который ты мне доверил. Но, клянусь, я сделал все, чтобы удержать его.
Это была та самая искренняя ложь, которая составляет лучший вид лести, понятной лишь искушенным. Владыки, неизбежно окруженные лживыми и продажными подхалимами, любят лесть искреннюю.
– Великий! Я буду грызть твоих врагов, как верный твой пес.
– Хорошо… Ты! – темник повернулся к другому нукеру. – Что ты возишь в седельной сумке? Всему десятку выложить