Maman съездила к Сергию и отслужила молебен.
Вскоре после того тетя Жюли разослала своим знакомым приглашения на вечер с танцами. Maman предупредили, что будет Спиридон Иванович. Мимочке сделали восхитительный туалет crème, достойный быть подробно описанным на страницах какой-нибудь «chronique de l'êlêgance». Туалет очень удался и был оценен по достоинству всеми присутствовавшими на вечере. Это был первый выезд Мимочки в эту зиму; траур её только-что кончился. Толки о её так неожиданно расстроившейся свадьбе и о дурном поступке её жениха еще не затихли и переходили из уст в уста с добавлениями и украшениями. Вследствие ли этого, или просто потому, что в этот вечер Мимочка была особенно мило одета, но все как-то обратили на нее больше внимания, чем обыкновенно. Все точно сговорились восхищаться ею и говорить ей любезности. Мимочка танцевала больше всех, несколько оживилась, против обыкновения, и положительно была царицей вечера.
Опускаясь на стул после закружившего ее тура вальса, слегка задыхаясь, и краснея нежным румянцем, она чувствовала устремленные на нее со всех сторон одобрительные взгляды, и это сознание своего успеха делало ее еще милее.
Спиридон Иванович играл в карты; но перед ужином и он вышел в залу и стал в дверях, любуясь танцующими. Мимочка очень понравилась ему. Он же в этот вечер был в духе и в выигрыше. Со свободой старого холостяка он принялся громко и искренно восхищаться грацией и миловидностью этой прелестной куколки и даже высказал, что если б только он мог стряхнуть с плеч хоть полтора десятка годков, то, не задумываясь, сейчас же, сделал бы ей предложение.
Maman, весь вечер караулившая Спиридона Ивановича, подхватила эти неосторожные слова, и сердце её забилось радостной надеждой.
В мазурке Мимочка, по совету тети Жюли, выбрала стоявшего в дверях Спиридона. Ивановича и прошлась с ним по зале при всеобщем восторге. Все улыбались, глядя на них: тому-ли, что хорошенькой Мимочке пришла фантазия выбрать такого старого и некрасивого кавалера; тому-ли, что Спиридон Иванович в его годы, в его чине и при его одышке пустился в пляс, не умея танцевать; или, наконец, просто гости тети Жюли прониклись её намерениями и уже приветствовали в этой паре будущих жениха и невесту, – как бы то ни было, но все улыбались и радовались, глядя на них. Улыбался и сам толстый Спиридон Иванович, обливаясь по́том и дыша как паровоз; улыбалась и воздушная Мимочка.
За ужином их посадили рядом. Милый Спиридон Иванович, – откровенно и даже несколько испуганно предупредивший тетю Жюли, что он совершенно не привык к обществу «порядочных» женщин и особенно молодых невинных девушек, сидя рядом с Мимочкой, продолжал любоваться ею, шутливо и преувеличенно-почтительно