Аделаида обожала эту четвероногую Месаллину, терпела её загульный образ жизни, выхаживала её котят и раздавала их соседям. Кошка дожила до глубокой кошачьей старости, уже не могла ходить, лежала в своём домике, куда Аделаида носила ей еду и воду.
– Говорят, её надо усыпить. Но я откладываю. Усыплять кошку или не усыплять? Вот так, наверное, и Господь решает, дать мне ещё немного жизни или нет.
– Мама, пожалуйста, прекрати себя оплакивать!
– Я не оплакиваю, я изрекаю истину: в этой ситуации, я – Бог для кошки! Я решаю: быть ей или не быть? Усыпить или подождать? И я решила: буду добрым Богом, дам ей ещё немножко пожить.
Нельсон решил воспользоваться моментом.
– Мама, я знаю, что ты добрая, поэтому я опять решил тебя попросить: избавь меня от клятвы – я хочу позвонить Ленке, помириться, узнать про их жизнь.
Аделаида стукнула ладонью по столу.
– Ни в коем случае!
– Мама, ну прости их: прошло уже столько времени!
– Да, много. А они так и не извинились!
– Но…
– Никаких но!.. Ты поклялся моим здоровьем!
– Своей шлюхе-кошке ты всё прощала.
– Она меня никогда не оскорбляла… Впрочем, решай сам, что тебе важнее!.. – И как бы между прочим, сообщила: – Кстати, мне назначили облучение.
– Когда? Кто?.. – испуганно спросил Нельсон. – Почему ты молчала?!
– Этим не хвастаются.
Наступила пауза. Потом Аделаида вдруг попросила:
– Пожалуйста, не осуждай Кет: она повторяла мою жизнь, она, как и я, стремилась к любви, она, как и я, искала своего единственного. Поэтому я и родила тебя только в сорок шесть лет. В сорок шесть – первого ребёнка! Врачи боялись, что не смогу родить – сделали Кесарево сечение.
– А почему так поздно?
– Меняла мужей – искала для тебя достойного отца, искала потомка Рюриковичей.
– И нашла француза.
– Да, он служил военным атташе во французском посольстве, но, я тебе не раз уже повторяла: он из русских эмигрантов, которые бежали от революции. Его дед был прославленным офицером!.. Любимец царя, кавалер ордена Святого Георгия!.. Они сохранили традиции и язык – он по-русски говорил лучше, чем твоя учительница литературы.
– И по-русски послал свою жену вместе с сыном и смылся во Францию.
Аделаида возмутилась.
– Это не он, это я его послала!
– Почему?
– Он пропитался Парижскими нравами: не пропускал ни одной юбки. Я боялась, что он станет для тебя плохим примером, поэтому прогнала его, вырастила тебя сама и неплохо воспитала… Кстати, пора надеть пиджак.
– Хорошо, мама.
Он снял пиджак со спинки стула и покорно натянул на себя.
Глава