– Ты, наверное, удивишься, но о ее разводе мне ровным счетом ничего не известно.
– Правда? Занятно! – И Владимир Сергеевич откинулся на спинку стула. Он был заинтригован не на шутку. Странная баронесса Корф против воли начала его занимать.
За первым тостом последовали второй, третий – за хозяйку, за хозяина, за присутствующих дам и процветание хиромантии. Итальянец тоже не остался в долгу и особо отметил красоту русских женщин. Правда, первой в списке красавиц он почему-то назвал хозяйку дома, но, надо полагать, то был чистый жест вежливости.
– Маэстро Беренделли, – спросила графиня Толстая, которую уже успели утомить славословия, – вы мне погадаете?
Беренделли поклонился, поцеловал графине руку и с любопытством всмотрелся в линии ладони.
– Непременно! – объявил он.
– И мне! И мне! – воскликнула Евдокия Сергеевна.
– Пожалуй, я был бы тоже не прочь узнать свое будущее, – с расстановкой заметил адвокат. – Сейчас мы как раз ведем процесс такого рода, что нам не помешало бы знать, чем он закончится.
– А вы, доктор? – спросила хозяйка у де Молине, который мрачно посмотрел на нее. – Вы не хотите знать свое будущее?
– Зачем? – довольно резко ответил тот. – Все проживают более или менее одинаковую жизнь, и все в конце концов умирают. К чему знать больше?
Стол неодобрительно загудел.
– Ах, какой вы циник! – проворковала графиня Толстая и сделала неприятному доктору глазки.
Венедикт Людовикович с раздражением отвернулся. Что-то было в женщине такое, что всерьез раздражало его, хотя он старался относиться ко всем людям ровно и беспристрастно.
– Право же, глупо не узнать, когда есть возможность узнать, – заметил композитор.
– Что до меня, то я бы очень хотела приоткрыть завесу над своим будущим, – промолвила Варенька и покраснела. – А вы, Александр?
– Я? – грубовато отозвался барон. – О нет, увольте!
– Почему? – Варенька смотрела на него широко распахнутыми глазами.
– Потому что все это вздор, – отрезал Александр.
– А вы верите в гадания? – с волнением обратился Митя к своей очаровательной соседке.
Амалия не успела ответить, потому что вмешался Павел Петрович:
– Дамы и господа, обещаю вам, маэстро Беренделли после ужина погадает каждому желающему! И я желаю всем, чтобы их чаяния сбылись!
Графиня Толстая улыбнулась.
– Интересно, она красит волосы? – задумчиво пробормотала она.
– Кто? – спросил Никита.
– Баронесса.
На взгляд Преображенского, такого просто не могло быть, но по тону прекрасной Элен он понял, что та не ждет ничего, кроме утвердительного ответа. А потому ответил уклончиво:
– Кто вас, женщин, разберет!
Доктор катал по столу хлебные шарики. Павел Петрович предложил очередной тост.
– Хм, а на хорошее вино они денег пожалели, – заметил тихонько Владимир Сергеевич, опустошая бокал.
– Чего