Офицер стоял, отряхивая перчатки, и на лице его было написано высокомерное, почти брезгливое равнодушие ко всем этим мещанским церемониям, за что Митя возненавидел его еще больше. Вареньку расцеловали, обняли и снова расцеловали. Анна Владимировна сочла своим долгом восхититься ее бледно-розовым платьем. Митя надулся и подумал про себя, что платье – вздор, зато Варенька – просто прелесть. Павел Петрович пожал руку офицеру и представился. Тот в ответ сквозь зубы, ничуть не хуже Евдокии Сергеевны, назвал свое имя. Митя расслышал только «Александр Михайлович» и «при дворе», и ему не понравилось, что отец, услышав последние слова, как-то очень внимательно посмотрел в лицо офицеру и сделался с ним до отвращения вежлив. Гордость Митеньки, считавшего себя выше сословных условностей, была не на шутку уязвлена.
– А правда, что у вас будет итальянский хиромант? – шепотом спросила Варенька, сгорая от любопытства.
– Уже приехал, – буркнул Митя.
Офицер поглядел на него насмешливо, и Митя почувствовал, как его руки сами собой сжались в кулаки. Вот ведь странно – он-то всегда считал себя более чем мирным человеком и даже в детстве никогда ни с кем не дрался (ему куда больше нравилось читать книжки).
Верховские поспешили к гостям, прибывшим ранее, а офицер подал руку Вареньке и двинулся вслед за ними. Митя, сердито сопя носом, замыкал шествие.
– Как вы думаете, он и вправду это делает? – спросила Варенька.
– Кто? Что делает? – осведомился ее жених.
– Хиромант. Как, по-вашему, Александр, он и впрямь может предсказывать будущее?
– Если вам угодно верить… – Офицер пожал плечами.
– А вы не верите?
– Нет.
Грубиян, подумал Митя. И нахал. Можно подумать, сам он может разбираться в таких тонких материях, как судьба. Наверняка ничего не смыслит в жизни дальше хвоста лошади, на которой ездит на парады. Митя почувствовал, как очки вновь съехали на кончик носа, и поправил их, и в то мгновение внизу вновь зазвенел звонок. Павел Петрович обернулся.
– Митя, там еще приехали… Встреть их и проведи в большую гостиную, хорошо?
Митя взглянул на часы на стене и стал спускаться. Однако в столице совсем не принято быть пунктуальными, подумал он. Но тут он увидел вновь прибывших гостей, и всякие мрачные мысли разом исчезли из его головы.
Положим, первый гость не представлял из себя совершенно ничего особенного – какой-то молодой человек чахоточного сложения с мальчишеским лицом. Зато гостья – блондинка с карими глазами и упрямыми уголками четко очерченного рта – совершенно очаровала Митю. Настоящая дама! На ней было шелковое шуршащее платье цвета изумруда, на шее красовалась черная бархотка со сверкающей подвеской, а от ее руки, когда она подала ее Мите, пахло иланг-илангом.