Иван Андреевич оглянулся на баронессу, вытер платком лоб и подумал, что он и сам не отказался бы оказаться мужем баронессы Корф, хотя и бывшим. Впрочем, Иван Андреевич был женат достаточно долго, чтобы знать, какие мысли надо держать при себе. Он только поглядел на длинную жеваную шею своей жены и тихо вздохнул.
Вокруг раненого офицера меж тем хлопотали Анна Владимировна и Варенька. Доктор Венедикт Людовикович быстро и аккуратно перевязал ему руку, а Глаша убрала осколки стекла.
– Однако и сила у вас, – буркнул доктор, когда все необходимые процедуры были закончены. – Голой рукой раздавить бокал… – Он покачал головой.
– Я знал одну певицу, которая делала то же самое, но лишь силой своего голоса, – вмешался композитор.
Барон Корф покосился на него брезгливо, как на неизвестное науке, но чрезвычайно противное насекомое, и пошевелил пальцами раненой руки. Графиня Толстая, которую происходящее чрезвычайно забавляло, улыбнулась. Хотя мало что знала о баронессе Корф и лично с ней никогда не встречалась, она была рада, что та, по-видимому, попала в неловкое положение. Что может быть смешнее, чем явиться в гости с любовником и застать там собственного мужа с его невестой? Возможность того, что спутник баронессы вовсе не являлся ее сердечным другом, даже не приходила графине в голову.
– Вам лучше? – тревожно спросила Варенька у своего жениха.
Не отвечая, барон поднялся на ноги, но стоило ему сделать столь простое движение, как Амалия, хотя между ними находились рояль и несколько стульев, тотчас же отступила на шаг назад. Она и сама не заметила, как возле нее мгновенно возник Билли. Обостренным чутьем молодой человек сразу же уловил царившую в атмосфере напряженность, и сказать, что она не пришлась ему по душе, значит не сказать ничего.
– Это он? – спросил Билли одними губами. – Твой муж?
Амалия с треском раскрыла веер и стала им обмахиваться. У нее было недюжинное чувство юмора, редкое для женщины, и ситуация мало-помалу стала казаться ей комичной.
– Мы разведены, – коротко обронила она.
Настолько коротко, что Билли понял: дальше расспрашивать бесполезно. Однако он был слишком предан Амалии, чтобы принять существующую ситуацию как есть. Приятный – ну хорошо, ни к чему не обязывающий вечер на глазах превращался в удовольствие весьма сомнительного толка, и Билли решил: пора что-то предпринять. Он тяжко вздохнул и с мученическим видом потер висок.
– В чем дело? – спросила Амалия, когда он повторил сей маневр два или три раза.
– У меня голова болит ужасно, прямо раскалывается, – пожаловался Билли, глядя на нее честнейшими карими глазами. – Может быть, вернемся в гостиницу?
Амалия улыбнулась, и, заметив эту улыбку, обращенную к другому, статный светловолосый офицер с перевязанной рукой сделался еще мрачнее.
– А как же хиромант? – поинтересовалась баронесса. – Ты ведь хотел спросить у него, что тебя ждет?
– Ничего меня не ждет, – упрямо объявил Билли, только что заделавшийся