В сердце что-то Хаима толкнуло, он сказал: «Я дам за беглеца.
Сто рублей, если его поймаешь или же застрелишь на пути.
В общем, сына вылечить желаешь – на облаву следует идти!».
Никогда б Лариса не решилась, но ребенка надо ей спасать.
И на злое дело согласилась против сердца собственного мать.
Постаяв недолго у кроватки, она поцеловала малыша.
Две слезинки вытерла украдкой и пошла в засаду не спеша.
Ночью бушевала непогода, кое-где местами выпал снег.
А когда на утро рассветало, на дорогу вышел человек.
Он шагал несмело, то и дело дико озирался, словно волк.
Вздрогнула Лариса, побледнела и нажала пальцем на курок.
Человек свалился на дорогу, струйка крови в шапку потекла.
Поборов внезапную тревогу к беглецу Лариса подошла.
Подошла, увидела, узнала, задрожали руки, отнялись.
«Коля, милый, Коля, – прошептала, – Коля, ненаглядный, отзовись».
Но холодный труп ей не ответил, мирным сном, бедняга, тихо спал.
Лишь шевелил лохмотья злобный ветер, да осенний мелкий дождь стучал.
И она свалилась на дорогу, из груди раздался тихий стон.
Неужели в Сталинской державе, есть такой безжалостный закон.
Через день Абрам прислал по почте из колхоза деньги сто рублей.
Но ребенок бедный умер ночью, не дождавшись матери своей.
И тогда на деньги те решили всем селом три гроба заказать.
И в одну могилку положили беглеца, ребеночка и мать.
И под ветра злобный вой, унылый, с топором пошел я в темный лес.
И над этой скромною могилкой сам поставил грубый серый крест.
Вот так, мой друг, и нас с тобою такая участь ожидает.
Но крест над нашей головой едва ли кто поставит».
Трудовые будни
Но это все в свободное от работы время. А что работа? Честно сказать, в лесу совсем другое дело, чем в степи. Здесь сама работа не легче, но она разнообразней и потому интереснее, чем копать траншею. А окружающая тебя красота поднимает настроение. А зимой, несмотря на мороз, отсутствие пронизывающего ветра помогает пережить холод. А достаток дров для костра вообще делает сносным существование. Даже то, что из-за деревьев не мозолят глаза вышки охраны, создает иллюзию свободы. Одним словом, трудовую деятельность начали в мироедской бригаде.
Техники у нас никакой. Каждому топор, и на двоих один лучок. Это такая узкая пила, которой специалист очень ловко умеет пользоваться. Даже валит деревья и довольно быстро. Мы неспециалисты, поэтому у нас пила «дружба» (не та, что тарахтит, а простая с двумя ручками, дружно за них дергаешь, туда-сюда и пилишь). А если ее перевернуть зубцами вверх, то ее легче дергать. Правда, она не пилит, но это неважно, главное, что со стороны кажется, что мы, хотя и не спеша, но работаем. Но вот, что интересно: когда собираются одни лентяи, у них возникают проблемы – никто не хочет обрабатывать кого-то. Просто заготовить дрова для костра не кому, не хотят, лень. И всегда, когда коллегиально решают